Небольшая брошюра г-жи L.S. de M. посвящена разрешению одного из важнейших вопросов, касающихся женского воспитания, одного из тех вопросов, которые в последнее время были подняты в нашей педагогической литературе. Г-жа L.S. de M. поставила себе задачею обсудить выгоды и невыгоды женского общественного воспитания и разобрать то влияние, которое может иметь такое воспитание на образ мыслей девушки, на ее нравственность и на положение в семействе. Сравнив общественное воспитание с домашним, г-жа L.S. de M. выводит из этого сравнения результаты и представляет в общих чертах план такого учебного заведения, которое, не отрывая воспитанниц от семейства, доставило бы им средства пользоваться уроками хороших учителей и, таким образом, совместило бы в себе выгоды домашнего и общественного воспитания. Таков общий план сочинения; сообразно с этим планом самое сочинение разделяется на три главы. Первая глава доказывает необходимость домашнего воспитания для правильного развития женщины. Г-жа L.S. de M. начинает с того, что вглядывается в окружающее нас современное общество и определяет ту роль, которую занимает в нем женщина. «Я вижу, — говорит она, — что женщина не понимает своего назначения, тратится на пустяки, забывает свои обязанности и, таким образом, делается для своего времени источником несчастий». Приговор этот строг; но он показывает, как высоко понимает г-жа М. значение женщины, говоря, что она имеет такое решительное влияние на направление общества. Сверх того, г-жа М. допускает и исключения из высказанного ею правила, но исключения эти, конечно, бывают редки и большею частию являются независимо от тех условий, при которых обыкновенно развивается в наше время женщина. На эти-то условия г-жа М. и обращает преимущественное внимание. Она с благоговением останавливается перед прекрасною мыслию, которая лежит в основании институтов; она с уважением говорит о числе и великолепии этих заведений, в которых сироты, не имеющие ни семьи, ни пристанища, могут получать от государства прочное и обширное умственное образование. Отдавая полную справедливость пользе этих общественных учреждений, г-жа М. в то же время замечает в них существенный недостаток. Недостаток этот тем важнее, что он не является следствием случайного, временного злоупотребления; напротив, он составляет неизбежное, необходимое свойство казенного заведения, которое ни в каком случае не может заменить для воспитанниц семейства. Приводим слова автора в переводе:
«Эти воспитательные заведения в продолжение нескольких лет держат бедную девочку вдали от нежной ласки матери, они отчуждают ее от домашних обязанностей, отрешают ее от тех забот, от тех привычек, от тех горестей, которые составляют для человека истинную житейскую школу. Ребенок должен мало-помалу приучаться к сердечным огорчениям, к лишениям, к обманутым надеждам — словом, ко всем мелким неприятностям, которые неизбежно ведет за собою семейная жизнь».
С этими словами нельзя не согласиться. Давно известно, что жизнь составляет лучшую школу, что опыт и практика необходимы во всяком деле и что их не заменит никакия теория, поэтому ребенку лучше всего жить, по возможности, в действительности, в той среде, в которой ему со временем придется самому быть независимым деятелем. Нужно избегать для ребенка той искусственной атмосферы, в которой нельзя будет держать его в продолжение всей жизни, из которой ему рано или поздно необходимо будет выглянуть на свет, в действительность. Такую искусственную атмосферу представляют все помянутые заведения, в которых воспитанник видит вокруг себя одни и те же лица, одни и те же занятия, одни и те же отношения; он создает себе свои понятия, от которых потом трудно бывает отрешиться, свой маленький мир, часто не имеющий ничего общего с тем большим миром, который лежит за стенами училища. Взгляд его на жизнь получает особенное, всегда неправильное, а иногда и превратное развитие; чем больше бывает замкнутость, чем полнее отчужденность от окружающего общества, тем чувствительнее влияние, которое оказывают годы учения на дальнейшую жизнь и деятельность воспитанника. Кроме запаса знаний училище дает воспитаннику известного рода понятия, которые редко выдерживают столкновение с действительностью, которые большею частию самому же воспитаннику приходится искоренять и переработывать. В женских учебных заведениях замкнутость всего полнее, и потому влияние пансионских привычек и понятий всего сильнее проявляется в жизни женщины, тем более что этому содействуют восприимчивость и впечатлительность, свойственные ее полу и тому нежному возрасту, в котором девушки большею частию поступают в заведение. Г-жа М. обращает внимание на следствия подобного воспитания и в особенности развивает ту мысль, что девушка, находившаяся в первые годы молодости вдали от семейства, не может жить сердцем, не может найти пищи для своей врожденной потребности любить и приносить, по мере сил, пользу любимым людям. Дружеские отношения с сверстницами обыкновенно оканчиваются за дверьми пансиона и оставляют по себе одни бесплодные сожаления, вселяют в сердце девушки тоскливое воспоминание о прошедшем — воспоминание, являющееся в ту пору, когда всего лучше бывает жить в настоящем, весело смотреть вперед и думать о ближайшем будущем. Эти воспоминания порождают в жизни девушки какую-то раздвоенность, какой-то разлад между мыслию и действительною жизнию; чем резче переход из пансиона в родительский дом, тем чувствительнее этот разлад, тем больнее отзывается он в молодой душе девушки, тем серьезнее могут быть и последствия этого разлада. Г-жа М. справедливо замечает, что внешняя обстановка может иметь в этом случае важное значение.
«Они (воспитанницы), — говорит она, — привыкли к просторным комнатам, к залам, освещенным лампами и люстрами; им тесно в маленькой, скромной, часто даже бедной квартире, в которой ждет их материнская нежность. Многие из них, наверное, мечтают о любви к родителям и даже, при романическом настроении ума, мечтают о высоком самопожертвовании, сочиняют себе целую трагедию прекрасных слов и прекрасных поступков, — и, несмотря на то, они не могут себе представить мелких, тягостных подробностей жизни, полной лишений, такой жизни, какая обыкновенно ожидает их в родительском доме. Еще труднее им представить себе, что сила воли и привычка терпеть нужду могут поставить человека выше многих мелких неудобств жизни, что рядом с лишением можно встретить радость и наслаждение».
Но тут все-таки дело идет только о внешней обстановке: еще тяжелее может быть внутренний разлад между матерью и дочерью, разлад в основных понятиях и убеждениях, во взгляде на жизнь, в понимании важнейших обязанностей человека. Такой разлад иногда бывает необходим. Может случиться, что молодая девушка стоит выше своего семейства по умственному развитию и по нравственным качествам, что ее не понимают и не умеют ценить: тогда со стороны девушки должны быть только мягкость и терпимость; но, при поверхностности нынешнего воспитания, такие случаи редки. Чаще бывает, что, наоборот, виною разлада является сама девушка, или, вернее сказать, то странное направление, которое дала ей замкнутая сфера пансионской жизни, холодная и форменная обстановка первых лет молодости. В заключении своей первой главы г-жа М. обращается к матерям и говорит им, что воспитание дочерей составляет их прямую обязанность, от которой они не имеют права уклоняться, от которой может освободить их только крайняя нужда или искреннее и глубокое сознание собственной неспособности. Доказав необходимость домашнего воспитания, г-жа М. объясняет в следующей главе, в чем должно, по ее мнению, состоять это воспитание. Советы ее ограничиваются очень верными, но довольно общими и часто растянутыми указаниями. В числе этих указаний встречается, впрочем, одна замечательная мысль, которая находится в тесной связи с общим направлением первой главы: там г-жа М. показала, какие пробелы оставляет в душе девушки пансионское воспитание; здесь она обращает внимание матерей на то, как пополнить эти пробелы.
«Если, — говорит она, — Бог пошлет вам болезнь, если случится несчастие в доме, не удаляйте от него вашего ребенка: пусть он ухаживает за вами, пусть сидит у вашей постели, как бы ни был он молод; пусть плачет с вами, как бы ни был он слаб. Физическая природа его не должна развиваться в ущерб нравственной. Удаляя его от себя в минуту испытания, вы скрываете от него лучшие стороны, лучшие способности его души; если охранять ребенка от всякого огорчения, то окончится тем, что он не будет в состоянии не только страдать, но даже и смотреть на страдание. Дочь уйдет от больной матери, потому что у нее недостанет сил видеть ее болезнь».
В этих словах видно знание современной семейной жизни. Г-жа М. прямо указывает на один важный недостаток воспитания, на недостаток, происходящий от излишней нежности к детям. Родители стараются скрывать от детей свои огорчения, стараются держать их в счастливом неведении печальных сторон жизни. Но это счастливое неведение не может продолжаться всегда: за ним непременно должен следовать резкий переход в жизнь, и, чем резче этот переход, тем тяжеле отзывается он во всем нравственном существе молодого человека. Часто за этим переходом могут развиваться или недоверие к людям и к собственным силам, или мелочной и холодный эгоизм, равнодушие к чужим действительным страданиям и, рядом с этим равнодушием, слезливая чувствительность. Эти качества довольно часто встречаются в женских характерах, потому что женщина большею частию долее мужчины остается под любящим влиянием родителей, вдали от огорчений и забот самостоятельной, деятельной жизни. Не испытывая в молодости ни противоречия, ни лишения, не узнавши, что такое горе, она не найдет в себе достаточных сил, чтобы перенести свои страдания или чтобы облегчить страдания другого. Потому совет г-жи М. имеет важное значение в деле нравственного воспитания: над этим советом следовало бы задуматься многим родителям. В третьей, и последней, главе г-жа М. предлагает проект женской гимназии, или заведения для приходящих, — проект, который в главных чертах своих был осуществлен в конце прошедшего года. Говорить о выгодах такого учреждения считаем излишним: можно с первого взгляда заметить, что оно совмещает в себе преимущества общественного и частного воспитания: живя дома, находясь под постоянным надзором родителей, воспитываясь в той сфере, в которой им со временем придется действовать, девицы в то же время за ничтожную плату могут получить основательное образование. Из числа мыслей, встречающихся в проекте г-жи М., особенно замечательна по своей практичности следующая:
«В этом заведении, — говорит г-жа М., — не должно быть детей ниже девятилетнего возраста; чтобы не отвращать малюток от занятий, не должно держать их слишком долго в училище: в первом классе довольно в день двух часов учения, потому можно приходить в классы не ранее 10 часов. Воспитанницы высших классов могут приходить часов в девять, и уроки должны продолжаться около пяти часов».
Эту мысль не мешало бы применить и к мужским учебным заведениям, в которых также встречаются воспитанники различного возраста, подчиненные одному общему уставу. Так, например, в мужских гимназиях есть мальчики лет десяти и молодые люди лет восемнадцати; и те и другие проводят в классах одно и то же время, то есть более пяти часов. Вообще у нас соображаются с возрастом только в изложении предмета, а продолжительность преподавания для всех возрастов одна и та же; между тем физические и умственные силы воспитанников изменяются с каждым годом, а потому с каждым годом должна изменяться и работа. Что легко для молодого человека, то утомительно для ребенка. Остальные мысли г-жи М. о женских гимназиях прямо вытекают из ее мыслей об общественном и домашнем воспитании, из тех мыслей, которые высказаны в первых двух главах ее сочинения. Мысли эти здравы и верны; в них выразился правильный взгляд на задачу воспитания; в них видно знание нашего общества и понимание его недостатков и насущных потребностей.