К тишине, к примиренью, к покою
Мне пора бы склониться давно.
Порешить я намерен с тоскою!..
Но могу ли? удастся ль оно?
Отвращусь ли от грустной юдоли,
Убаюкаю ль скорбные сны —
Сердцу страшно не чувствовать боли,
Сам своей я боюсь тишины!
Всё как будто обман и забвенье
Притаились под мудрости сень:
Мыслим — в душу сошло примиренье,
А в душе лишь усталость да лень!
Всё как будто готовлю измену
Я великому множеству их —
Обреченных работе и плену
Бедных, страждущих братьев моих.
Нас роднят лишь печали да горе,
Только там я не чуждый им брат,
Только в скорбном сливался хоре,
Наши песни согласно звучат!..
И сдается — над всей бесконечной
Жизнью мира проносится стон,
Стон тоски мировой, вековечной,
Порожденный в пучине времен, —
В те творения дни молодые,
Как, собравшись на жизненный пир,
Человеческим воплем впервые
Огласился ликующий мир...
С той поры и поныне ты с нами
Неразлучно проходишь века,
О всесильная, ветхая днями,
О владычица мира, тоска!
