Сказания князя Курбского. Часть I/1833 (ДО)/Начало злу

[100]

ГЛАВА V.
НАЧАЛО ЗЛУ.
1560.

Клеветники. Удаленіе Сильвестра и Адашева. Ихъ винятъ въ смерти Царицы Анастасіи. Новые любимцы. Опричники. Монахи. Ссылка Сильвестра въ монастырь Соловецкій. Смерть Адашева. Новый образъ жизни Іоанновой. Пиры. Бѣдствія Россіи. Сожженіе Москвы Татарами. Дѣла Іоанна III. и сына его Василія. Смерть Іоанна Младаго, Царя Димитрія, матери его Елены, Андрея Углицкаго, Семена Ряполовскаго, Михаила Верейскаго, Василія Ярославича. Іоанновы слова о нихъ. Время, когда писалъ Курбскій свою Исторію.

Чтожъ по семъ Царъ нашъ начинаетъ? Егда уже обронился,[1] Божіею помощію, храбрыми своими отъ окрестныхъ враговъ его, тогда воздаетъ имъ! Тогда платитъ презлыми за предобрѣйшее, прелютыми за превозлюбленнѣйшее, лукавствы и хитролествы[2] за простыя и вѣрныя ихъ службы. А якоже сіе начинаетъ? Сице: первѣе, отгоняетъ дву мужей оныхъ отъ себя предреченныхъ, Селивестра, глаголю, Презвитера, и Алексѣя предреченнаго, Адашева, туне и ни въ чемъ же предъ нимъ согрѣшившихъ, отворивши оба ухи своимъ презлымъ ласкателемъ, (надъ нихъ же, уже яко многажды рѣхомъ ни единъ прыщь смертный во Царствѣ [101]повѣтреннѣйшъ[3] быти можетъ), яже ему уже клеветаша и сикованціи[4] во уши шептаху заочно на оныхъ святыхъ мужей, паче же шурья его и другіе съ ними нечестивые губители всего тамошняго Царства. Чего же ради сіе творяху? Того ради воистинну: да не будетъ обличена злостъ ихъ и да невозбранно будетъ имъ всѣми нами владѣти, и судъ превращающе, посулы грабити и другія злости плодити[5] скверныя, пожитки свои умножающе. Что же клевещутъ и шепчутъ во ухо? Тогда Цареви жена умре:106)7 Авг. 1560. они же рѣша, аки бы счаровали ее оные мужи: (подобно, чему сами искусны и во что вѣруютъ, сіе на святыхъ мужей и добрыхъ возлагали). Царь же, буйства исполнився, абіе имъ вѣру ялъ.[6] Услышавъ же сіе, Селивестръ и Алексѣй начаша молити, ово эпистоліями посылающе, ово чрезъ Митрополита Русскаго, да будетъ очевистное глаголаніе съ ними. „Не отрицаемся, рече, аще повинни будемъ, смерти; но да будетъ судъ явственный предъ тобою и предо всѣмъ Сенатомъ твоимъ.“

Презлые же къ сему что умышляютъ? Эпистолій не допущаютъ до Царя; Епископу старому запрещаютъ и грозятъ; Цареви же глаголютъ: „Аще, рече, припустишь ихъ къ себѣ на очи, очаруютъ тебя и дѣтей твоихъ; а къ тому, любяще ихъ все твое воинство и народъ, нежели тебя самого, побіютъ тебя и насъ каменіемъ. Аще ли и сего не будетъ: обвяжутъ тя паки и покорятъ [102]тя аки въ неволю себѣ. Такъ худые люди и ничему годные чаровницы тебя Государя, такъ великаго и славнаго и мудраго, Боговѣнчаннаго Царя, держали предъ тѣмъ, аки въ оковахъ, повелѣвающе тебѣ въ мѣру ясти и пити и со Царицею жити, не дающе тебѣ ни въ чесомъ же своей воли, а ни въ малѣ, а ни въ великомъ, а ни людей своихъ миловати, а ни Царствомъ твоимъ владѣти! И аще бы не они были при тебѣ, такъ при Государѣ мужественномъ и храбромъ и пресильномъ, и тебя не держали аки уздою, уже бы еси мало не всею вселенною обладалъ: а то творили они своими чаровствы, аки очи твои закрывающе, не дали ни на что зрѣти, хотяще сами царствовати и нами всѣми владѣти. И аще на очи припустишь[7] ихъ, паки тя очаровавши, ослѣпятъ. Нынѣ же, егда отогналъ еси ихъ, воистинну образумился еси, сирѣчь во свой разумъ пришелъ, и отворилъ еси себѣ очи, зряще уже свободно на все свое Царство, яко помазанецъ Божій, и никто же инъ, точію самъ единъ тое управляюще и имъ владѣюще.“

И иными таковыми множайшими и безчисленными лжесшиванцы, согласясь со отцемъ своимъ діаволомъ, (паче же рещи, воистинну языкъ ему и уста самому глаголанію бываютъ на пагубу роду Христіанскому), сице подходятъ даскателъными глаголы мужа, и сице опровергаютъ Царя Христіанскаго душу, добрѣ живущаго и въ покаянію сущаго, и сице растерзаютъ пленицу[8] [103]оную, Богомъ[9] соплетенную въ любовь духовную, (якоже Самъ Господь рече: идѣже собрани два или три во имя мое, ту азъ посреди ихъ); изъ посреди[10] Бога отгоняютъ оные, проклятые, и паки реку: сицевыми прелестными[11] глаголы Царя Христіанскаго губяще, добраго бывшаго много лѣтъ, покаяніемъ украшеннаго и къ Богу усвоеннаго, въ воздержанію всякомъ и въ чистотѣ пребывающа..... О злые и всякія презлости и лукавства исполненные, своего отечества губители, пачеже рещи, всего Святорусскаго Царства! Что вамъ принесетъ сіе за полезное? Въ малѣ узрите надъ собою дѣломъ исполняемо и надъ чады своими, и услышите отъ грядущихъ родовъ проклятіе всегдашнее!

Царь же, напився отъ окаянныхъ, со сладостнымъ ласканіемъ смѣшаннаго, смертноснаго яду, и самъ, лукавства, пачеже глупости, наполнився, похваляетъ совѣтъ, и любитъ и усвояетъ ихъ въ дружбу и присягами[12] себя и ихъ обвязуетъ, вооружающесь на святыхъ неповинныхъ, къ тому и на всѣхъ добрыхъ и добро хотящихъ ему и душу за него полагающихъ, аки на враговъ своихъ,[13] и собравъ и учинивъ уже окрестъ себя яко пресильный и великій полкъ сатанинскій. И чтожъ еще къ тому первѣе начинаетъ и дѣлаетъ? Собираетъ соборище не токмо весь Сенатъ свой [104]мірскій, но и духовныхъ всѣхъ, сирѣчь Митрополита и градскихъ Епископовъ призываетъ, и къ тому присовокупляетъ прелукавыхъ нѣкоторыхъ Мниховъ, Мисаила, глаголемаго Сукина, издавна преславнаго въ злостяхъ, и Васьяна Бѣснаго, поистиннѣ реченнаго, неистоваго, и другихъ съ ними таковыхъ тѣмъ подобныхъ, исполненныхъ лицемѣрія и всякаго безстыдія діяволя и дерзости; и посаждаетъ ихъ близу себя, благодарнѣ послушающе ихъ, вѣщающихъ и клевещущихъ ложное на святыхъ и глаголющихъ на праведныхъ беззаконіе, со премногою гордынею и уничиженіемъ. Что же на томъ соборищѣ производятъ? Чтутъ пописавши вины оныхъ мужей заочнѣ, яко и Митрополитъ тогда предъ всѣми реклъ: „Подобаетъ, рече, приведеннымъ имъ быти здѣ предъ насъ, да очевистѣ[14] на нихъ клеветы будутъ, и намъ убо сдышати воистинну достоитъ, что они на то отвѣщаютъ.“ И всѣмъ ему добрымъ согласующе такоже рекшимъ; губительнѣйшіе же ласкатеди вкупѣ со Царемъ возопиша: „Не подобаетъ, рече, о Епискупе! Понеже вѣдомые сіи злодѣи и чаровницы велицы, очаруютъ Царя, и насъ погубятъ, аще пріидутъ!“ И тако осудиша ихъ заочнѣ. О смѣху достойное, паче же бѣды исполненное, осужденіе[15] прельщеннаго отъ ласкателей Царя!…

Заточенъ бываетъ отъ него Селивестръ Презвитеръ, Исповѣдникъ его, ажъ на островъ, иже на Студеномъ морѣ, въ монастырь Соловецкій, [105]край Корелска языка, въ Лопи дикой лежащь.107) А Алексѣй[16] отгоняется отъ очей его, безъ суда, въ нововзятый градъ отъ насъ, Феллинъ, и тамо Антипатъ[17] бываетъ на мало время.108) Егда же услышали презлые, иже и тамо Богъ помогаетъ ему: понеже не мало градовъ Лифляндскихъ, еще не взятыхъ, хотяще поддатись ему, его ради доброты, ибо, и въ бѣдѣ[18] будуще положенъ, служаше Царю своему вѣрнѣ; онижъ паки клеветы къ клеветамъ, шептаніе къ шептанію, лжесшиваніе ко лжесшиваніямъ Цареви прилагаютъ, на мужа онаго и праведнаго и добраго. И абіе повелѣлъ оттуду свести въ Дерптъ и держанъ быти подъ стражею; и по дву мѣсяцѣхъ потомъ, въ недугъ огненный[19] впалъ: исповѣдався и взявъ святыя Христа Бога нашего тайны, къ Нему отъиде.109) Егдажъ о смерти его услышавше, клеветницы возопиша Цареви: „се твой измѣнникъ самъ себѣ задалъ ядъ смертоносный и умре.“[20]

А той Селивестръ Презвитеръ, еже прежъ, даже не изгнанъ былъ, видѣвъ его, иже не по Бозѣ всякія вещи начинаетъ, прѣтивъ ему и наказуя много, да во страсѣ Божіи пребываетъ и въ воздержанію жительствуетъ, и иными множайшими словесы Божественными поучая и наказуя много, — онъ же [106]отнюдь того не внимаше и ко ласкателемъ умъ свой и уши приклонилъ: разсмотрѣвъ же вся сія Презвитеръ, иже уже лице свое отъ него отвратилъ, отшелъ бысть въ монастырь, сто миль отъ Москвы лежащь, и тамо во мнишествѣ будуще, нарочитое и чистое свое жительство препровожалъ. Клеветницы жъ, слышавше, иже тамо въ чести имѣютъ оные Мниси его, сего ради, завистію разсѣдаеми,[21] ово завидяще мужу славы, ово боящеся, да не услышитъ Царь о семъ и паки да не возвратитъ его къ себѣ, и да не обличатся ихъ неправды и превращеніе судовъ, и много-взимательные, любимыя издавна обыкновенія ихъ, посулы, и новоначалныя піянства и нечистоты паки да не пресѣкутся отъ оного свѣтлаго:[22] и оттуды похватиша его и заведоша на Соловки, яже прежъ рѣхомъ, идѣже бы и слухъ его не обрѣлся, похваляющись, аки бы то соборнѣ осудиша его, мужа нарочитаго и готоваго отвѣщати на клеветы.

Гдѣ таковъ судъ слышанъ подъ солнцемъ, безъ очевистнаго вѣщанія? Яко и Златоустый пишетъ во эпистоліи свой ко Иннокентію, Папѣ Римскому, нарекающе на Ѳеофила и на Царицу и на все[23] соборище его о неправедномъ изгнаніи своемъ, емужъ начало: „Первѣе, нежели отданы[24] суть эпистоліи наши, мню,[25] благочестіе твое слышавше, яковый здѣ мятежъ творити дерзнула неправда;“ и паки при концѣ въ той же:[26] „и [107]аще противники обрѣли, иже такъ презрѣніе[27] сосотворили, и аще замышляютъ ложныя клеветы, понеже насъ безвиннѣ изгнали, не давше намъ а ни преписей, а ни книжецъ, а ни объявивши[28] клеветниковъ имѣти и оброняти,[29] и мы на судъ[30] будемъ и покажемъ оныхъ самихъ, а не насъ, быти винными, что на насъ воскладаютъ: понеже неповинны есмы. И сопротивъ еже они сотворили? сопротивъ всѣмъ правиломъ, сопротивъ всѣмъ церковнымъ канономъ; — и что глаголю канономъ церковнымъ? а не въ поганскихъ судѣхъ, а ни въ варварскихъ престолѣхъ таковыя когда случились; а ни Скиѳы, а ни Сармацы[31] когда судили судъ повелѣти единой сторонѣ заочнѣ на оклеветанныхъ,“ и прочія, тѣмъ подобныя, яко въ томъ его посланіи лучше, читаючи, разсмотрится. Се соборный Царя нашего Христіанскаго таковъ судъ! се декретъ,[32] знаменитѣ произведенъ отъ вселукаваго сонмища ласкателей, грядущимъ родомъ на срамоту вѣчныя памяти и уничиженіе Русскому языку! понеже у нихъ въ землѣ уродилися таковые лукавые, презлые, ехиднины[33] отроды, иже у матери своей чрево прогрызли, сирѣчь земли Святорусскія, яже породила ихъ и воспитала, воистинну на свою бѣду и спустошеніе....

Чтожъ, по сихъ, за плодъ[34] отъ преславныхъ ласкателей, пачежъ презлыхъ губителей, [108]возрастаетъ? и во что вещи обращаются? и что Царь отъ нихъ пріобрѣтаетъ и получаетъ? Абіе съ ними діаволъ[35] умышляетъ первый входъ ко злости, сопротивъ узкаго и мѣрнаго пути Христова, по пространному[36] и широкому пути свободное хожденіе. А якожъ сіе начинаютъ и како Царева[37] житія прежнюю мѣрность[38] раззоряютъ, еже нарицали неволею обвязанна? Начинаютъ пиры частые со многими піянствы, отъ нихъ же всякія нечистоты родятся. И что еще къ тому прилагаютъ? чаши великія, воистинну діаволу обѣщанныя, и чаши таковыя, положивши въ нихъ зѣло пьянаго питья, и совѣтуютъ первую Цареви выпити, потомъ всѣмъ сущимъ пирующимъ съ нимъ: и аще ли тѣми до обумертвія,[39] пачежъ до неистовства, не упіются, они другія и третьи прилагаютъ, и не хотящихъ ихъ пити и таковая беззаконія творити заклинаютъ со великими прещеньми; Цареви же вопіютъ: „Се! рече, онъ сице, и онъ сице (имя рекше), не хощетъ на твоемъ пиру веселъ быти, подобно тебя и насъ осуждаетъ и насмѣваетъ, аки пьяницъ, являющь праведный лицемѣріемъ! И подобно твои суть недоброхоты, иже съ тобою не согласуютъ и тебя не слушаютъ, и еще Селивестровъ или Алексѣевъ духъ, (сирѣчь обычай), не вышелъ изъ нихъ!“ И иными словесы бѣсовскими множайшими, нежели тѣхъ, многихъ трезвыхъ мужей [109]и мѣрныхъ[40] во жительствѣ добромъ и во нравѣхъ наругаютъ и посрамощаютъ,[41] льюще на нихъ чаши оныя проклятыя, ими же не хотяще упиватися, або отнюдъ не могуще, и къ тому имъ смертьми и различными муками претяще, яко и мало послѣди, многихъ того ради погубиша.... О! воистинну новое идолослуженіе, и обѣщаніе и приношеніе не болвану Аполлонову и прочимъ, но самому Сатанѣ и бѣсомъ его, не жертвы воловъ и козловъ приношаще, влекомыя насиліемъ на заколеніе, но самыя души свои и тѣлеса самовластною волею, сребролюбія ради и славы міра сего, ослѣпше, сіе творяще!.. И сице первѣе Царское честное и воздержальное жительство раззоряютъ, презлые и окаянные!

Се, Царю! получилъ еси отъ шепчущихъ ти во уши любимыхъ твоихъ ласкателей: вмѣсто святаго поста твоего и воздержанія прежняго, піянство губительное со обѣщанными діаволамъ[42] чашами; и вмѣсто цѣдомудреннаго и святаго жительства твоего, нечистоты, всякихъ сквернъ исполненныя; вмѣстожъ крѣпости и суда твоего Царскаго, на лютость и безчеловѣчіе подвигоша тя; вмѣстожъ молитвъ тихихъ и кроткихъ, ими же ко Богу твоему бесѣдовалъ еси, лѣности и долгому спанію научиша тя, и по снѣ зіянію,[43] главоболію съ похмѣлья и другимъ злостямъ неизмѣрнымъ и неисповѣдимымъ. А еже возхваляша тя, и возношаша и глаголаша тя Царя велика, непобѣдима и храбра: и воистинну таковъ былъ [110]еси, егда во страсѣ Божіи жительствовалъ. Егдажъ надутъ[44] отъ нихъ и прельщенъ, что получилъ еси? вмѣсто мужества твоего и храбрости, бѣгунъ предъ врагомъ и хороняка…[45] Царь Великій Христіанскій!.. предъ Бусурманскимъ волкомъ,[46] иже прежде предъ нами мѣста не нашелъ и на дикомъ полѣ, бѣгая. А за совѣтомъ любимыхъ твоихъ ласкателей и за молитвами Чудовскаго Левки и прочихъ вселукавыхъ[47] Мниховъ, что добраго и полезнаго и похвальнаго и Богу угоднаго пріобрѣлъ еси? Развѣ спустошеніе земли твоея, ово отъ тебя самого съ Кромѣшники твоими, ово отъ предреченнаго пса Бусурманскаго, — и къ тому злую славу отъ окрестныхъ сусѣдовъ, и проклятіе и нареканіе слезное ото всего народу? И что еще прегоршаго и срамотнѣйшаго и ко слушанію претягчайшаго: самое отечество твое, превеликое мѣсто и многонародное, градъ Москва, во вселенной славный, созженъ и потребленъ со безчисленными народы Христіанскими[48] внезапу....110) О бѣда претягчайшая и ко слышанію жалостная! Али не часъ было образумитися и покаятися къ Богу, яко Манасія, и отклонити волю естественнаго самовластія по естеству ко своему Сотворителю, искупившему насъ наидражайшею[49] кровію своею, нежели то самовластіе со произволеніемъ самовольнымъ покоряти чрезъ естество супостату человѣческому и внимати вѣрнымъ слугамъ его, глаголю, презлымъ ласкателемъ его? [111]

Еще ли ся[50] не разсмотришь, о Царю! къ чему тя привели человѣкоугодниды? и чѣмъ тя сотворили любимые маньяки[51] твои? и яко опровергли и опроказали прежде святую и многоцѣнную,[52] покаяніемъ украшенную, совѣсть души твоей? И аще намъ не вѣришь, нарицающе насъ туне измѣнниками прелукавыми, да прочтетъ Величество твое во словѣ златовѣщательными устами изреченномъ о Иродѣ,[53] ему жъ начало, (днесь намъ Іоанново преподобіе!): „Иродова лютость егда возвѣщалась, смутились внутренныя, сердца вострепетали, зракъ помрачился, разумъ притупился,“ или что твердо въ чувствахъ человѣческихъ, егда погубляетъ добродѣтели ведичество злостей множество, и паки мало пониже:[54] „Достойнѣ[55] убо смущались внутренныя, сердца трепетали: понеже Иродъ осквернилъ Церковь, Іерейство отнялъ,“ (яко ты аще не Іоанна Крестителя, но Филиппа Архіепископа съ другими святыми смутилъ) „чинъ скверно содѣлалъ, Царство сокрушилъ; что было благочестія, что правилъ, что житія, что обычаевъ, что вѣры, что наказанія — погубилъ и смѣсилъ.“ „Иродъ, рече, мучитель гражданъ, воиновъ, разбойникъ, друговъ[56] спустошитель:“ твоего же Величества произобиліе злости! иже не токмо друговъ, но и всея Святорускія земли съ Кромѣшники твоими спустошеніе, домовъ ихъ[57] грабитель и убійца сыновъ.... отъ чего, Боже! сохрани [112]тебя и не попусти тому быти, Господи Царю вѣкомъ!..[58] бо уже и то[59] аки на острею сабли[60] виситъ: Понеже аще не сыновъ, но соплеменныхъ[61] и ближнихъ[62] въ роду братью уже погубилъ еси,111) наполняюще мѣру кровопивцевъ, отца своего и матери твоей и дѣда. Яко отецъ твой и мати, иже всѣмъ вѣдомо, колико погубили: тако жъ и дѣдъ твой, со Гречкою[63] бабою твоею, сына предобраго Іоанна, отъ первыя жены своея, отъ Тверскія Княжны Святыя Маріи рожденна, наимужественнѣйшаго и преславнаго въ богатырскихъ исправленіяхъ,[64] и отъ него рожденнаго, благовѣнчаннаго[65] внука своего, Царя Димитрія, съ матерію его святою Еленою, ового смертоноснымъ ядомъ,112) а того многолѣтнымъ заключеніемъ темничнымъ, послѣдиже удавленіемъ, погубиша, отрекшисъ и забывши любови сродства.113) И не удовлѣвся тѣмъ! Къ тому брата единоутробнаго, Андрея Углицкаго, мужа зѣло разумнаго и мудраго, тяжкими веригами въ темницѣ за малые дни удавилъ, и двухъ сыновъ его, отъ сосецъ матернихъ оторвавши.... о умиленно ко услышанію и тяжко ко изреченію! человѣческая злостъ въ толикую презлостъ провозрастаема, пачежъ отъ Христіанскихъ начальниковъ!.. многолѣтнымъ заключеніемъ темничнымъ нещадно поморилъ.114) Князя Симеона жъ, глаголемаго Ряполовскаго, мужа зѣло пресильнаго и разумнаго, влекомаго отъ роду Владиміра, главнымъ [113]посѣченіемъ убилъ.115) И другихъ братію свою, ближнихъ ему въ роду, овыхъ разогналъ до чуждыхъ земель, яко Верейскаго Михаила и Василія Ярославича116) а другихъ, во отроческомъ вѣку еще сущихъ, такоже темничнымъ[66] заключеніемъ, на скверной и проклятой завѣтной грамотѣ… о увы! о бѣда! ко слышанію тяжко!… заклинающе сына своего Василья, повелѣлъ неповинныхъ погубити неотрочнѣ.[67] Такожъ сотворили и инымъ многимъ, ихъ же, долготы ради писанія, здѣ оставляется. Ко предреченному Златоустову возвращаюся, о Иродѣ пишущу: „окрестныхъ, рече, мужей убійца, напаяюще землю кровію, въ жаждѣ[68] крове содержался.“ Сія Златоустый о Иродѣ во словѣ своемъ рече, и прочее.

О Царю! прежде зѣло любимый отъ насъ! не хотѣлъ бы малыя сея части презлости твоей изрещи; но преодоленъ быхъ и принужденъ любовію Христа моего и ревностію любви распаляхся по мученицѣхъ, отъ тебя избіенныхъ неповиннѣ, братьяхъ нашихъ. Яко и отъ тебя самого не токмо слышахъ, но и видѣхъ и дѣломъ исполняемо, и о семъ, еще аки хвалющесь, глаголалъ еси: „Азъ, рече, избіенныхъ отъ отца и дѣда моего одѣваю гробы ихъ драгоцѣнными аксамиты[69] и украшаю раки неповиннѣ избіенныхъ праведныхъ“ (се! Господне слово сбылось на тебя, къ Жидамъ реченное: А сего ради, рече, согласуете и соблаговоляете, наполняюще мѣру, дѣлы презлыми, убивство презлости отцевъ вашихъ, и показуете сами себя, [114]сирѣчь свидѣтельствуете сами о себѣ, иже есте сынове убійцевь исповѣдающесь):[70] а отъ тебя и отъ твоихъ Кромѣшниковъ, твоимъ повелѣніемъ, безчисленныхъ убіенныхъ мучениковъ, кто будетъ украшати гробы и позлащати раки ихъ? О! воистинну смѣху достойно, со многимъ плачемъ смѣшенному,[71] и непотребно сіе отнюдь, аще бы было то отъ сыновъ твоихъ дѣйствуемо, которые бы хотѣли, отъ чего Боже сохрани, мѣру твою сохраняти.[72] Но яко, а ни Богъ, а ни тѣ избіенные отъ человѣкоубійцевъ древнихъ, того не желали, иже бы неповиннѣ избіенни были, такъ и отъ сыновъ, произволеніемъ злымъ согласующихъ отцемъ своимъ, не желаютъ сего по смерти, не токмо гробомъ и ракамъ украшаемымъ и позлащаемымъ быти; но и самимъ величаемымъ и похваляемымъ: но праведные отъ праведныхъ, мученики отъ кроткихъ и по закону Божію жительствующихъ, похваляеми и почитаеми быти достоятъ.

А сему уже и конецъ положимъ:[73] понеже и сіе краткое сего ради произволихомъ написати, да не отнюдь въ забвеніе придутъ: ибо того ради славныя и нарочитыя исправленія великихъ мужей отъ мудрыхъ человѣковъ Исторіями описашася, да ревнуютъ имъ грядущіе роды: а презлыхъ и лукавыхъ пагубныя и скверныя дѣла того ради написаны, иже бы стреглись и соблюдались отъ нихъ человѣцы,, яко отъ [115]смертоносныхъ ядовъ, или повѣтрія, не токмо тѣлеснаго, но и душевнаго. Такожъ и мы вкратцѣ написахомъ малую часть, яко прежде многажды рѣхомъ, все оставляюще Божію суду нелицепріятному, хотящему воздати и сокрушити главы враговь своихъ, ажъ и до власъ приходящихъ во прегрѣшеніяхь своихъ,[74] сирѣчь: отомститъ и наималѣйшую обиду убогихъ своихъ отъ пресильныхъ; и паки той же: озлобленія ради нищихъ и воздыханія убогихъ, нынѣ воскресну, глаголетъ Господь: положуся во спасеніе и не обинюся о немъ;[75] яко индѣ тѣмъ же Пророкомъ реклъ: помыслилъ еси, рече: беззаконіе, аки былъ бы тебѣ подобенъ; обличю тя и поставлю предъ лицемь твоимь грѣхи твоя;[76] аки бы реклъ: аще не покаетеся о неправдахъ своихъ и о обидахъ убогихъ Закхеевымъ покаяніемъ. А къ тому до наилѣпшей памяти тамо живущимъ оставлю: понеже азъ, еще во среду бѣды тое презѣльныя, отъидохъ отъ отечества моего; а уже и тогда видѣннаго и слышаннаго о таковыхъ злостяхъ и гоненіяхъ, не моглъ бы на цѣлую книгу написати, яко вмалѣ и вкратцѣ воспомянухъ о семъ въ предисловію, отъ насъ написанномъ на книгу словесъ Златоустовыхъ, глаголемую Новый Маргаритъ, емужъ начало: „Въ лѣто осмыя тысячи, вѣку звѣринаго, яко глаголетъ во святой Апокалипсіи,“[77] и прочее. Но достоитъ ми убіенныхъ оныхъ безъ правды благородныхъ и свѣтлыхъ мужей, свѣтлыхъ, глаголю, не токмо въ родѣхъ, но и въ обычаяхъ, воспомянути, колико [116]память ми снесетъ,[78] паче же благодать Святаго Духа подастъ, уже во старости немощнымъ тѣломъ сущу, бывшу ми паче же бѣдами и напастьми отъ ту живущихъ человѣковъ всякими ненавистьми объяту. Аще что и забудетется, да оставится ми, молю, отъ острозрительныхъ въ разумѣ, и въ памяти должайшей и неутружденной сущихъ. Се уже по возможности моей начну исчитати имена благородныхъ мужей и юношъ, паче же, (достоитъ со дерзновеніемъ нарицати ихъ), страдальцевъ и новыхъ мучениковъ, неповинныхъ сущихъ[79] избіенныхъ.

Примѣчанія

править
  1. Въ Р. обратился; въ П. на полѣ: начало злому.
  2. Въ Э. хитроплетствы.
  3. Въ Р. на полѣ: смертнносны.
  4. Въ Э. сіи коварницы (клевета).
  5. Такъ въ проч. сп. въ П. владити.
  6. Въ Б. вѣруемъ (повѣрилъ).
  7. Такъ въ Р. К. и Э.; въ П. и Б. приступишъ.
  8. Связь, цѣпь.
  9. Въ Р. глаголомъ.
  10. Въ Э. изъ среды; въ Б. и посреди.
  11. Въ Э. привѣтными.
  12. Въ Р. на полѣ: клятвами.
  13. Въ П. одномъ послѣ слова своихъ: Зѣло достойно здѣ вкратцѣ рещи Римскую древнюю пословицу, въ презломъ и въ прелукавомъ Котелинѣ реченную ихъ языкомъ: понеже такова Царя нашего учинили ласкатели и таковъ стался, сирѣчь въ Русскую бѣду, рекше вѣчный и всегдашній врагъ или непріятелъ пріятелсй своихъ.
  14. Въ Э. очевидые.
  15. Такъ въ пр. сп. въ П. усажденіе.
  16. Въ Э. прибавл. Адашевъ.
  17. Въ Р. Анѳипадъ (намѣстникъ).
  18. Въ Э. гнѣвѣ.
  19. Горячка.
  20. Въ П. въ текстѣ, въ Р. и К. въ примѣчаніи: Зри здѣ исполнено Златоустомъ реченное, яко онъ индѣ глаголетъ, иже всѣ страсти и злости человѣческія житіемъ разрушаются, а зависть и ненависть и по смерти не угасаетъ, яко и на самого Христа нашего отъ богоборныхъ Іудеевъ, ведущихъ лжесшівіе по премногому лукавству ихъ, учаще воиновъ лгати: „рцыте, рече, яко намъ спящимъ украдоша его ученицы“ и прочее; и промчеся то слово между ими и по се время; такожде и между тѣми нечестивыми промчесь лгальство ихъ, аки бм святый, истою смертію отшедшій, самъ собѣ ядъ задалъ.
  21. Разсѣдаться — треснуть.
  22. Въ проч. спис. святаго.
  23. Въ Р. и на наше.
  24. Въ Р. отдати.
  25. Въ Б. леню.
  26. Т. е. эпистоліи.
  27. Въ Р. презлѣ.
  28. Въ Б. объявится; въ Э. объявиша.
  29. Въ Э. оборонити.
  30. Изъ Э. въ Б. мыслить; въ Р. мы судъ; въ П. и мы суть.
  31. Въ Б. Самарцы; въ Р. Всармацы; въ Б. Сарманцы.
  32. Въ П. и Б. на полѣ: осужденіе (приговоръ).
  33. Въ Б. эхитнины; въ Э. эхидныя.
  34. Въ П. и Р. и К. закладъ; въ Б. за плодъ.
  35. Въ Б. на полѣ: съ тобою, проклятый! діаволъ; а мы сынове Божіи.
  36. Изъ Р; въ П. Б. и Э.; по преславномъ.
  37. Въ Э. и тако; Царева; въ П. и како Царства; въ проч. и како Царева.
  38. Въ Р. и П. на полѣ: цѣломудріе.
  39. Въ Р. да убумертвія; въ Э. дьявольскими до умертвія; въ Б. да алибо умертвія (до обморока).
  40. Въ Э. многихъ (умѣренныхъ).
  41. Осрамляютъ.
  42. Въ Р. и Б. діаволами; въ Э. діаволамъ.
  43. Въ Э. степанію.
  44. Въ Р. найдутъ.
  45. Трусъ.
  46. Въ Э. вонскомъ и алоснымъ волкомъ.
  47. Въ Р. и Э. всѣхъ лукавыхъ.
  48. Въ Б. Христіанъ съ ними.
  49. Въ Б. надражайшаго; въ Р. надражайшему; въ Э. предражайшею.
  50. Такъ въ проч. списк. въ П. ащели ша.
  51. Въ Б. маянки; въ Р. магьяки; на полѣ: ласкатели, похлѣбники (безумцы).
  52. Въ Б. и Р. много-денную; въ Э. драгоцѣнную.
  53. Въ Б. сирѣчь.
  54. Въ Б. понеже.
  55. Въ Б. достойніе.
  56. Въ Э. недруговъ.
  57. Въ Б. домовыхъ.
  58. Въ Р. и Э. вѣковъ.
  59. Въ Б. кто.
  60. Въ Э. меча.
  61. Въ Б. сопленныхъ.
  62. Въ Б. и ближе.
  63. Въ Э. Греческою.
  64. Въ Э. устроеніяхъ.
  65. Въ Р. и Э. боговѣнчаннаго.
  66. Въ Р. темничныхъ.
  67. Въ Р. но отрочіе; въ Э. на отрочне.
  68. Въ Б. вражде.
  69. Въ Р. искомиты (бархатомъ).
  70. Еванг. Матѳ. гл. 23.
  71. Въ Б. смѣшенныхъ; въ Р. смешеннымъ.
  72. Въ Р. наполняти.
  73. Въ Р. положили; въ Э. положилъ.
  74. Псал. 67.
  75. Псал. 11.
  76. Псал. 49.
  77. Апок. гл. 17.
  78. Въ Э. придетъ.
  79. Въ Р. сицыхъ.