Милютин, Николай Алексеевич, государственный деятель. Род. в 1818 г. Происходил из некогда богатой, но к началу XIX ст. пошатнувшейся в своем материальном положении семьи петербургских фабрикантов. М. приходился племянником гр. Киселеву. 16 лет он поступил на службу в канцелярию хозяйствен. департ. мин. вн. дел и, благодаря своим выдающимся способностям, быстро выдвинулся из среды рядовых чиновников. Министр Строганов, пораженный составленною М. блестящей запиской о последствиях неурожая, призвал к себе молодого чиновника и в виде испытания поручил ему тут же, не выходя из кабинета, написать разбор первоначальных предположений о заведении в России жел. дорог. Испытание было выдержано с честью, и с этого времени М. быстро пошел в гору по службе. Преемник Строганова, Перовский, все свои представления в Госуд. Сов. давал писать М. При преемнике Перовского, Бибикове, в 50 гг. XIX ст., М. занимал уже пост директора хозяйств. департ. Уже тогда М. стал известен, как решительный враг крепостного права, стремившийся во всех случаях отстаивать интересы беззащитных крепостных крестьян. В 1842—46 гг. М. с жаром работал над выработкой нового городового положения для Петербурга, обнародованного в 1846 г. Целью реформы М. ставил оживление городского самоуправления, влачившего тогда весьма чахлое существование, a средствами для достижения этой цели он счнтал привлечение к участию в этом самоуправлении, кроме купцов и ремесленников, также и дворян, живущих в столице, и установление тесного сотрудничества между выборными городскими органами и представителями коронной администрации, при чем М. предоставил этим последним слишком широкое вмешательство в муниципальное управление не только в смысле надзора за закономерностью действий городских учреждений, но и в смысле прямого воздействия на самое содержание их деятельности. Несмотря на это, работы М. создали ему репутацию „красного“ либерала. Его считали в то время главою столичной молодежи, тяготевшей к „западникам“. На его еженедельные обеды сходились люди, объединенные стремлением к лучшим порядкам управления, и на этих собраниях, по свидетельству кн. Оболенского, служебный быт и высшие правительственные лица подвергались усиленной критике. В это время с М. познакомился Грановский, приезжавший в Петербург в 1848 г., и писал про него: „Я его уважаю и люблю“. По желанию вел. княг. Елены Павловны, Киселев ввел тогда М. в салон вел. княгини, и М. стал принимать горячее участие в тех дебатах, которые велись здесь по важнейшим очередным государств. вопросам и более всего по вопросу об отмене крепостного права. Оценив в связи с работами по город. полож. важное государств. значение статистических исследований, М. с началом 50-х годов стал членом статист. отдел. Географич. общества, в кот. сошлись на общей работе многие будущие участники крестьянской реформы. Здесь под руководством М. был выполнен ряд статистич. исследований, обнародов. в печати, как-то: о городских поселениях, о Нижегородской ярмарке, о банковых долгах, о ценах на земли, о приказах обществ. призрения и т. д. С течением времени мысли М. все более и более сосредоточиваются на вопросе об отмене крепостного права. По воцарении Александра II М. пользуется всяким случаем, чтобы приложить свою руку к этому делу. Вместе с Кавелиным он вырабатывает в 1856 г. для в. княг. Елены Павловны план освобождения крестьян в ее имении Карловке, в Полтавской губернии, и настойчиво советует в. княгине добиваться устройства в Полтавской губ. комитета из местных помещиков для обсуждения освободительного проекта, составл. для Карловки. Затем М. сближается с мин. вн. дел Ланским и деятельно поддерживает его своими советами на первых шагах открывшихся только что работ по подготовке крестьянской реформы. Есть известие, что М. посоветовал как можно скорее разослать по всей России Высочайший рескрипт на имя Назимова, чем и был предотвращен успех попытки кн. Орлова настоять на отмене распоряжения о повсеместной рассылке рескрипта. Вместе с Арцимовичем М. поддерживал Ланского в решимости выступить резко и определенно против назначения по всей России генерал-губернаторов с чрезвычайными полномочиями на время осуществления реформы. В 1858 г. М. вошел в состав образованного при мин. внутр. дел земского отдела, кот. должен был наблюдать за работами губ. комитетов по крестьянскому делу. Уже в это время, как свидетельствует в своих записках его жена, М. был сторонником необходимости выкупа надельной земли в собственность освобождаемых крестьян и усиленно пропагандировал эту идею в правящих сферах. До начала 1859 г. М. все же не удавалось еще получить непосредственный доступ к участию в правит. работах по крестьянской реформе. Но в конце 1859 г., вследствие отставки Левшина, Ланской провел М. на пост товарища мин. вн. дел. Бюрократич. знать упорно противилась этому назначению, пугая государя „красной репутацией“ М., и Александр II сильно колебался перед тем, как уступить убеждениям Ланского. До сих пор все писавшие об этом согласно указывали на то, что предубеждение государя против М. основывалось на толках о М., как о творце обновленного столичного городского самоуправления, которому реакционеры приписывали какие-то фантастические проявления радикализма. Но в недавно появившихся воспоминаниях Семенова-Тяньшанского есть интересное указание на совершенно другую причину опасений государя: Александру II было известно, что М. имел сношения с „Колоколом“ Герцена и послал туда кое-что для напечатания. М. все же был утвержден временным товарищем министра, и это открыло ему возможность непосредственного участия в реформе. В марте 1859 г. открылись редакционные комиссии, и здесь-то М. развернул уже во всей широте свою деятельность по подготовке реформы. М. работал во всех трех отделениях комиссий: хозяйств., администрат. и юридич., — в первом из них он нес, кроме того, обязанности председателя, — и, наконец, принимал самое деятельное участие в общих собраниях всех отделений. В редакционных комиссиях М. сразу занял руководящее положение. Около него быстро сплотился согласный с ним и преданный ему кружок, к которому принадлежало большинство членов хоз. отделения и почти все члены финансовой комиссии, участвовавшие в работах общих собраний редакционных комиссий. М. был признанным вождем этого кружка, тесная сплоченность которого придавала милютинской партии силу и авторитет в ходе общей работы. Первым важным шагом М. в редакционных комиссиях было разоблачение крепостнических тенденций Позена, укрепившего-было свое влияние на председателя комиссий Ростовцева. Успех этого дела во многом помог сближению Ростовцева с милютинским кружком, а следовательно, и обеспечению поддержки планам М. со стороны председателя комиссий. Ростовцев очень ценил М. и говорил про него: „Это — наша нимфа Эгерия“. М. же содействовал установлению полного согласия между Ростовцевым и Ланским, а также деятельно помогал Ланскому в составлении записок, которые Ланской подавал государю перед прибытием в Петербург депутатов от губ. комитетов и во время борьбы этих депутатов с редакц. комиссиями. Тяжелым ударом для М. и его кружка было назначение на место умершего Ростовцева в председатели редакционных комиссий графа Панина, заведомого врага крестьянского освобождения. М. принял на себя главную тяжесть борьбы с попытками Панина ухудшить намеченные уже редакц. комиссиями проекты. М. вступал с Паниным в горячие споры и решительно изобличал неблаговидные приемы Панина в роде произвольного изменения протоколов. Горячность и решительность поведения М. в этих случаях характеризуются тем, что у него однажды дело едва не дошло до дуэли с одним из клевретов Панина. Программа реформы, которую отстаивал М., сводилась к следующим основным положениям. М. был решительным сторонником прочного поземельного обеспечения освобождаемого крестьянина. Он рано пришел к мысли о необходимости выкупа наделов в собственность крестьян при помощи кредитной операции. Он последовательно отстаивал также увеличение размеров крестьянского надела и облегчение назначаемых за надел повинностей. М. исходил из того положения, что прежние повинности должны быть понижены, и с этою целью он возражал, напр., против причисления к оброку дополнительных натуральных повинностей прежнего времени с переводом их на деньги. Энергично возражал он и против допущения периодической переоброчки наделов, указывая на то, что переоброчка отяготила бы крестьян, повела бы к увеличению оброков и тем на долгие годы затянула бы согласие многих помещиков на выкуп. М. горячо отстаивал также и самостоятельность крестьянского самоуправления, высказываясь, напр., против подчинения выборных крест. властей мировому судье. Конечно, и М. не был свободен от ошибок, и самой тяжелой из них явилась подача им голоса за сохранение за помещиками права на телесное наказание крестьян в течение временно-обязанного периода. Но такие уступки враждебному направлению вызывались лишь тактическими соображениями в связи с кипевшей тогда партийной борьбой, по существу же дела, выдающееся руководящее влияние М. на работы редакц. комиссий направлялось на возможное расширение рамок реформы в интересах освобождаемых крестьян; недаром вокруг имени М. скопилась тогда наибольшая ненависть со стороны крепостников. Одновременно с приближением к концу работа по крестьянской реформе М. стал во главе комиссии по организации земских учреждений. Здесь ему пришлось приложить свою руку лишь к самому началу соответствующих работ. Составленные при М. первоначальные „Соображения об устройстве земско-хозяйств. управления“ показывают, что и в этом случае М. понимал задачи реформы глубже и шире сравнительно с окончательными проектами, разработанными затем уже при Валуеве. В „Соображениях“ указывалось на необходимость предоставления земским учреждениям действительной и самостоятельной власти, с подчинением их ответственности за неправильные действия лишь перед судом и с предоставлением органам правительственной власти лишь права надзора за законностью уже состоявшихся постановлений земских собраний. Позднее, когда проект земских учреждений обсуждался в совете министров, М. подал туда записку, в которой настойчиво развивал те же положения и в частности протестовал против допущения губернаторов к присутствованию на заседаниях губ. земского собрания и против представления выбора членов земских управ на утверждение губернаторов.
Через месяц после объявления крестьянской воли М. вместе с Ланским были уволены в отставку. Проведение в жизнь только что обнародованной реформы было отдано в другие руки. М. уехал за границу, где пробыл около двух лет, всего долее оставаясь в Риме и Париже. В Париже М. стал центром общего внимания; его чествовали, как одного из главных деятелей великой реформы. Между тем, в России высокопоставленные друзья тщетно хлопотали о новом призыве М. к государств. деятельности. Этот призыв совершился лишь в 1863 г., когда решено было приступить к широкой аграрной реформе в объятой восстанием Польше. М. долго колебался принять это новое назначение и уступил лишь настойчивому требованию государя. В конце 1863 г. М. вместе с Самариным, кн. Черкасским и Арцимовичем объехали Польшу, вступая в беседы с польскими крестьянами и вглядываясь в положение польской деревни. Затем по докладу М. был образован особый комитет под председательством кн. Гагарина, с участием многих министров, а также М., Самарина и кн. Черкасского. Здесь в течение января и февраля 1864 г. шло довольно бурное обсуждение проектов крестьянской реформы в Польше, составл. милютинским кружком. На этот раз М. и его друзья вышли полными победителями из борьбы, и им удалось освободить положение о польских крестьянах 19 февраля 1864 г. от тех уступок крепостнич. вожделениям, которые пришлось допустить в 1861 году. В собственность польских крестьян, по положению 1864 г., была обращена вся та земля, которою они ранее владели, не было уже никаких отрезок, и притом земля передавалась крестьянам без всяких выкупных платежей с их стороны, ибо вознаграждение землевладельцам было принято на счет казны. Кроме того, на этот раз и самое проведение нового закона в жизнь было поручено тем самым людям, которые его задумали и отстояли. В январе 1865 г. М. был назначен членом Гос. Совета и членом главного комитета по устройству сельского состояния. В апреле 1866 г. он был назначен, кроме того, статс-секретарем по делам Польши. В ноябре 1866 г., после комитетского заседания, в кот. М. провел окончательное разрешение вопроса о разрыве конкордата России с папой, М. был поражен апоплектическим ударом. После этого он прожил еще пять лет, частью за границей, частью в Москве, не будучи в состоянии участвовать в гос. деятельности. Его личность была окружена высоким обществ. почетом, и тысячная толпа проводила его останки до могилы. — М. представлял собою в высшей степени своеобразный тип государств. деятеля, плохо укладывающийся в обычные, рутинные категории. В мундире чиновника он являлся истинным обществ. борцом. Он стоял за „реформы сверху“, ибо он считал, что при условиях данного историч. момента очередные социальные реформы, направленные против привилегий высшего обществ. слоя, землевладельческого дворянства, могли быть всего успешнее двинуты властью самодержца. Но он отнюдь не был принципиальным противником общественн. самодеятельности; он доказал это своими суждениями и предложениями, относящимися до введения земских учреждений, которые он хотел видеть действительно самостоятельными и независимыми; имеются указания и на то, что М. смотрел на земское самоуправление, как на зародыш, из которого в будущем неизбежно предстояло развиться представительному образу правления в России. М. считал лишь, что русская конституция должна быть демократической и что почва для этого должна быть предварительно расчищена демократич. социальными реформами; вот почему он относился отрицательно к олигархическим конституц. стремлениям дворянских кругов начала 60-х годов. Вопреки Сперанскому и подобно Николаю Тургеневу, М. полагал, что политич. реформа не должна была предварить реформу социальную, но должна была явиться естественным последствием уже утвердившегося в законах и нравах уравнения сословий. — Литература. Leroy-Beaulieu, „Un homme d’état russe“; B. Якушкин, „М. и редакционные комиссии“ (Русск. Старина, 1897, 10); „Из записок M. А. Милютиной“ (Русск. Старина, 1899 г., тт. 97 и 98); Кизеветтер, „Н. A. M.“ в сб. „Освобождение крестьян. Деятели реформы“, изд. „Науч. Слова“; Корнилов, „Судьба крест. реформы в Царстве Польском“ (в Очерках по ист. общ. движ. и крест. дела в России), все общие труды по истории крестьянской реформы.