Три языка (Гримм; Снессорева)/ДО
| ← Косточка-пѣвунья | Три языка | Умница Эльса → |
| Оригинал: нем. Die drei Sprachen. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 216. |
Въ какомъ-то уголку Швейцаріи жилъ старый графъ, у котораго былъ только одинъ сынъ, да и тотъ такой несмышлёный, что, какъ ни учили его, никакъ и ничему не могли его научить. Вотъ и говоритъ ему отецъ:
— Послушай-ка меня, сынъ любезный: всѣ силы и средства я употребилъ уже, чтобы вбить тебѣ хоть что-нибудь въ голову, а все пользы нѣтъ. Теперь я рѣшился разстаться съ тобою на нѣкоторое время и отдать тебя на попеченіе знаменитому учителю, который, говорятъ, великій мастеръ своего дѣла; надѣюсь, что онъ будетъ имѣть больше успѣха, чѣмъ я.
Вслѣдствіе такого мудраго рѣшенія, отвезли молодаго графа въ далекую сторону, гдѣ онъ и оставался цѣлый годъ въ ученьи у того знаменитаго учителя. По окончаніи года возвратился онъ подъ родимый кровъ. Отецъ и говоритъ ему:
— Ну что же, сынъ любезный, разскажи-ка мнѣ чему ты научился?
— Государь-батюшка, — отвѣчалъ юноша, — я научился понимать собачій языкъ.
— Господи, прости мои согрѣшенія! — закричалъ отецъ, — неужто ты ничему больше не научился, кромѣ собачьяго языка? Ну, если такъ, то ужь я лучше пошлю тебя къ другому учителю, въ иную страну.
Молодаго графа отвезли въ другой городъ, и когда, черезъ годъ ученья у новаго учителя, возвратился онъ къ отцу, отецъ опять поспѣшилъ его допрашивать.
— Скажи же, сынъ любезный, чему ты теперь научился?
— Государь-батюшка, я научился понимать языкъ птицъ, — отвѣчалъ молодой графъ.
Пуще прежняго разсердился старый графъ.
— Несчастный! — закричалъ онъ, — ты безполезно растратилъ величайшую драгоцѣнность въ мірѣ — время! Ты ничему не научился и не краснѣя осмѣливаешься являться ко мнѣ на глаза! Но запомни хорошенько, что я теперь тебѣ скажу. Въ послѣдній разъ я прощаю тебя и допускаю новый опытъ. Ступай теперь къ третьему учителю, но если ты и у него ничему полезному не научишься, то пеняй ужь на себя и знай напередъ: я откажусь отъ тебя и не признаю своимъ сыномъ!
И у третьяго учителя молодой графъ провелъ цѣлый годъ, какъ и у прежнихъ. Когда возвратился онъ домой, старый графъ въ третій разъ спрашиваетъ его:
— Сынъ мой, чему ты научился?
— Любезный батюшка, — отвѣчалъ сынъ, — въ этотъ годъ я научился понимать языкъ лягушекъ.
Услыхавъ такія слова, старый графъ не вспомнилъ себя отъ ярости, вскочилъ съ мѣста, созвалъ людей и отдалъ имъ такой приказъ:
— Видите ли вы этого человѣка? Теперь онъ не сынъ мнѣ больше. Не хочу я видѣть его. Уведите его въ лѣсъ и убейте тамъ.
Вѣрные слуги повиновались барскому приказанію и завели молодаго графа въ самый дремучій лѣсъ, но убить его не могли изъ жалости, а только оставили его въ лѣсу, сами же, застрѣливъ лань, вырѣзали у нее языкъ и глаза и принесли ихъ отцу, въ доказательство, что исполнили его приказаніе.
Оставшись одинъ, бѣдняга пошелъ впередъ, все прямо, куда глаза глядятъ. Шелъ, шелъ и видитъ предъ собою высокій за́мокъ. Усталъ онъ сильно и сталъ проситься на ночлегъ.
— Изволь, — отвѣчалъ хозяинъ за́мка, — я приму тебя, но съ тѣмъ, что ты переночуешь въ старой башнѣ. Только знай напередъ, твоя жизнь будетъ тамъ въ большой опасности, потому что та башня наполнена дикими собаками, которыя не перестаютъ ни днемъ, ни ночью выть и лаять, такъ что каждый день, въ извѣстный часъ, бросаютъ имъ туда, по жребію, человѣка на съѣденіе, и собаки въ мигъ терзаютъ его на куски.
Весь край былъ поверженъ въ печаль и отчаяніе отъ такого общественнаго несчастья, однако никто не осмѣливался освободить несчастныхъ людей отъ жестокой казни. Но молодой графъ видно ничего не боялся и даже какъ-будто обрадовался, выслушавъ такую вѣсть.
— Поведите меня поскорѣе въ башню, гдѣ воютъ дикія собаки, и дайте мнѣ что-нибудь съ собою для утоленія ихъ голода, а я увѣренъ, что онѣ мнѣ никакого не сдѣлаютъ зла.
Видятъ люди, что неизвѣстный странникъ во что бы ни стало хочетъ идти въ башню, и потому приготовили пищу голоднымъ звѣрямъ и повели странника въ башню.
Когда молодой графъ безстрашно вошелъ туда, ни одна собака не бросилась на него, но всѣ перестали выть, радостно замахали хвостами и стали ѣсть пищу, которую онъ принесъ, ему же не сдѣлали ни малѣйшаго вреда. Когда, на другой день, онъ вышелъ изъ башни, всѣ люди не могли надивиться чуду, какъ это онъ остался живъ и невредимъ. Онъ же прямо прошелъ къ владѣтелю за́мка и сказалъ ему:
— Собаки объяснили мнѣ на своемъ языкѣ, зачѣмъ онѣ живутъ въ этой башнѣ и причиняютъ столько вреда всему краю. Дѣло въ томъ, что эти собаки заколдованы и должны стеречь кладъ, зарытый въ башнѣ, до-тѣхъ-поръ, пока кто-нибудь не вынетъ клада, а вынутъ кладъ — такъ всѣ собаки успокоются. На своемъ же языкѣ онѣ научили меня, какимъ образомъ вынуть этотъ кладъ.
Всѣ присутствовавшіе при этомъ донесеніи обрадовались несказанно и возблагодарили Бога, а владѣтель за́мка обѣщалъ усыновить его, если онъ достанетъ кладъ.
Безъ большаго труда, наученный собаками, молодой графъ вынулъ кладъ — дикія собаки исчезли и весь край вздохнулъ свободно, освободившись отъ этой казни.
Прошло нѣсколько времени, вдругъ пришло ему желаніе совершить путешествіе въ Римъ. Дорогою ему надо было проѣзжать мимо болота, гдѣ лягушки что-то сильно расквакались. Молодой графъ высунулъ голову изъ кареты и внимательно слушалъ ихъ. Понявъ, что онѣ говорили на своемъ языкѣ, онъ впалъ въ глубокое раздумье.
Наконецъ пріѣхалъ онъ въ Римъ въ то самое время, когда умеръ папа, а между кардиналами вышло несогласіе, кого бы выбрать на мѣсто покойника. Вотъ и рѣшили кардиналы выбрать того, на комъ явлено будетъ чудесное указаніе свыше. Въ то самое мгновеніе, какъ былъ произнесенъ ими этотъ приговоръ, входитъ въ храмъ молодой графъ и вдругъ, откуда ни возьмись, прилетѣли двѣ бѣлоснѣжныя голубицы и сѣли къ нему на плечи.
Въ этомъ явленіи кардиналы признали волю самого неба и тотчасъ же спросили у молодого незнакомца, согласенъ ли онъ сдѣлаться папой.
Колеблется молодой графъ и думаетъ въ страхѣ: достоинъ ли онъ такого высокаго сана? Но голуби заворковали, совѣтуя ему безъ страха принять этотъ санъ, почему онъ немедленно и произнесъ согласіе.
Тутъ же совершилось его избраніе и возведеніе на папскій престолъ и при этомъ онъ вспомнилъ то, что услыхалъ дорогою отъ лягушекъ и что его такъ сильно озадачило, а именно, что онъ будетъ избранъ въ папы. Послѣ этого онъ долженъ былъ совершить обѣдню, а самъ ни слова не зналъ что надо говорить, но два голубя все еще сидѣли у него на плечахъ и подсказывали ему на-ухо все, что слѣдовало.