Тотъ, кого я люблю днемъ и ночью, мнѣ снилось, сказали мнѣ, умеръ,
И мнѣ снилось, пошелъ я туда, гдѣ они схоронили того, кто мнѣ дорогъ,
Но въ томъ мѣстѣ онъ не былъ,
И мнѣ снилось, что я проходилъ и искалъ между мѣстъ погребальныхъ, 5 Чтобъ найти его,
И увидѣлъ, что каждое мѣсто —
Погребальное было,
Дома, что исполнены жизни, исполнены были и смерти,
(Вотъ и этотъ теперь), 10 Улицы, и корабли, и мѣста развлеченья,
Чикаго, Бостонъ, Маннагатта[1], Филадельфія, были полны мертвецами, не только живыми,
Мертвецовъ было больше повсюду, о, больше гораздо;
И то, что мнѣ снилось, хочу говорить я отнынѣ всѣмъ людямъ и всѣмъ поколѣньямъ,
И связанъ отнынѣ я съ тѣмъ, что мнѣ снилось, 15 И нынѣ я знать не хочу всѣхъ мѣстъ погребальныхъ;
И хочу я безъ нихъ обходиться,
И, еслибъ въ честь мертвыхъ поставленъ былъ памятникъ гдѣ бы то ни было,
Хоть тамъ, гдѣ я ѣмъ и гдѣ сплю — я былъ бы доволенъ,
И если тѣло того, кто мнѣ дорогъ, иль собственный трупъ мой, 20 Въ прахъ, образомъ должнымъ, сведется, и прахомъ низвергнется въ море,
Я буду доволенъ,
Или, если вѣтрамъ его бросятъ,
Я буду доволенъ.
К. Д. Бальмонтъ. Изъ Міровой Поэзіи — Берлинъ: Изд. Слово, 1921. — С. 102—103.