Матрёна. Она лучше тебя знаетъ. Коли называетъ, значитъ правда.
Бальзаминовъ. Да что вы ко мнѣ пристали! Что вамъ отъ меня надо?
Красавина. Постой, погоди! Ты не шуми! Ты возьми терпеніе, выслушай! Ты глупый человѣкъ, значитъ тебѣ умней себя искать невѣсту нельзя.
Матрёна. Само собой.
Красавина. Значитъ, тебѣ нужно искать глупей себя. Вотъ такую-то я тебѣ теперь…
Бальзаминовъ (встаётъ). Что ты ко мнѣ пристаёшь! Что ты ко мнѣ пристаёшь! Я тебё сказалъ, что я слушать тебя не хочу. А ты всё съ насмѣшками да съ ругательствомъ! Ты думаешь, я вамъ на-смѣхъ дался? Нѣтъ, погоди ещё у меня!
Красавина. Что же ты сдѣлаешь?
Бальзаминовъ. Я знаю, что сделать! Ты меня не тронь! Я служащій, обидеть меня не смѣешь! Я на тебя и судъ найду!
Красавина. Судъ? Что ты, въ умѣ ли? А судиться, такъ судиться! Ты думаешь, я испугалась? Давай судиться! Подавай на меня просьбу! Я отвѣтъ найду. Въ какой судъ на меня жаловаться пойдёшь?
Бальзаминовъ. Это ужь моё дѣло.
Красавина. Да ты всѣ ли суды знаешь-то? Чай, только магистратъ и знаешь? Намъ съ тобой будетъ судъ особенный! Позовутъ на глаза — и сейчасъ рѣшеніе.
Бальзаминовъ. Для меня всё равно.
Красавина. Что же станешь на судѣ говорить? Какіе во мнѣ пороки станешь доказывать? Ты и словъ-то не найдёшь; а и найдёшь, такъ складу не подберёшь! А я и то скажу, и другое скажу; да слова-то наперёдъ подберу одно къ другому. Вотъ насъ съ тобой сейчасъ и рѣшатъ: мнѣ превелегію на листѣ напишутъ…
Бальзаминовъ. Какую привилегію?
Красавина. Противъ тебя превелегію, что я завсегда могу быть лучше тебя и во всёмъ превозвышена; а тебя въ лабетъ поставятъ.
Бальзаминовъ. Въ какой лабетъ? Что ты врёшь!
Красавина. А ещё мужчина, ещё служащій, а не знаешь, что такое лабетъ! Гдѣжъ тебѣ со мной судиться!
Матрёна. У! Безстыдникъ!
