ГРАФИНѢ P. 1850 ГОДА.
Какъ подъ сугробомъ снѣжнымъ лѣни,
Какъ околдованный зимой,
Какимъ-то сномъ усопшей тѣни
Я спалъ зарытый, но живой!
5 И вотъ я чую, надо мною,
Не на яву и не во снѣ,
Какъ бы повѣяло весною,
Какъ бы запѣло о веснѣ…
Знакомый голосъ, голосъ чудный,
10 То лирный звукъ, то женскій вздохъ…
Но я, лѣнивецъ безпробудный,
Я вдругъ откликнуться не могъ…
Я спалъ, въ оковахъ тяжкой лѣни,
Подъ осьми-мѣсячной зимой,
15 Какъ дремлютъ праведныя тѣни
Во мглѣ стигійской[1] роковой;
Но этотъ сонъ полу-могильный,
Какъ надо мной ни тяготѣлъ,
Онъ самъ же, чародѣй всесильный,
20 Ко мнѣ на помощь подоспѣлъ.
Пріязни давней выраженья,
Ихъ для меня онъ уловилъ
И въ музыкальныя видѣнья
Знакомый голосъ воплотилъ…
25 Вотъ вижу я, какъ бы сквозь дымки,
Волшебный садъ, волшебный домъ…
И въ замкѣ феи-невидимки
Вдругъ очутились мы вдвоемъ, —
- ↑ Стигийский — мифол. относящийся к Стиксу, находящийся в Стиксе, около Стикса; загробный. (прим. редактора Викитеки)
