Въ панцырь дѣдовскій закованъ,
Воинъ — сторожъ на стѣнѣ —
Слышалъ, тайно очарованъ,
Дальній гулъ, какъ бы во снѣ.
25 Чуть дремотой забывался,
Гулъ яснѣлъ и грохоталъ…
Онъ съ молитвой просыпался
И дозоръ свой продолжалъ.
Все прошло, все взяли годы,
30 Поддался и ты судьбѣ,
О, Дунай, и пароходы
Ныньче рыщутъ по тебѣ.
Надъ виноградными холмами
Плывутъ златыя облака,
Внизу зелеными волнами
Шумитъ померкшая рѣка;
5 Взоръ постепенно изъ долины,
Подъемлясь, всходитъ къ высотамъ
И видитъ на краю вершины
Кругообразный, свѣтлый храмъ.
Тамъ въ горнемъ, неземномъ жилищѣ,
10 Гдѣ смертной жизни мѣста нѣтъ,
И легче и пустынно-чище
Струя воздушная течетъ.
Туда, взлетая, звукъ нѣмѣетъ, —
Лишь жизнь природы тамъ слышна,
15 И нѣчто праздничное вѣетъ,
Какъ дней воскресныхъ тишина.
Рогенбургъ.
Смотри, какъ западъ разгорѣлся
Вечернимъ заревомъ лучей,
Востокъ, померкнувшій, одѣлся
Холодной, сизой чешуей!
