столицѣ: это дѣло другое. Впрочемъ критикъ можетъ быть, и правъ; въ этомъ случаѣ мы спорить съ нимъ не будемъ. Порядочный лакей, то есть, что называется un laquai endimmanché точно, можетъ быть постыдится сказать: воняетъ, но порядочный человѣкъ, то есть благовоспитанный, смѣло скажетъ это слово и въ гостиной и предъ дамами. Извѣстно, что люди высшаго общества гораздо свободнѣе другихъ въ употребленіи собственныхъ словъ: жеманство, чопорность, щепетность, оговорки, отличительные признаки людей — не живущихъ въ хорошемъ обществѣ, но желающихъ корчить хорошее общество. Человѣкъ, въ сферѣ гостиной рожденный, въ гостиной — у себя, дома: садится ли онъ въ кресла? онъ садится какъ въ свои кресла; заговоритъ ли? онъ не боится проговориться. Посмотрите на провинціяла, на выскочку; онъ не смѣетъ присѣсть иначе, какъ на кончикѣ стула: шевелитъ краемъ губъ, кобенясь, извиняется вычурными фразами нашихъ нравоучительныхъ романовъ, не скажетъ слова безъ прилагательнаго, безъ оговорки. Вотъ отъ чего многіе критики наши, добровольно подвизаясь на защиту хорошаго общества и ненарушимости законовъ его, попадаютъ въ такіе смѣшные промахи, когда говорятъ что такое-то слово неприлично, такое-то выраженіе невѣжливо. Охота имъ мѣшаться не въ свои дѣла! Пускай говорятъ они о томъ, что знаютъ; рѣдко будетъ имъ случай говорить, — это правда, но за то могутъ говоритъ дѣльнѣе. Можно быть очень добрымъ и разсудительнымъ человѣкомъ и не имѣть
