лице- безъ пристрастія, и тѣмъ свободнѣе, что все это — дѣло для нея постороннее. Рѣдко случается писателямъ нашимъ задѣть публику за живое, касаясь предметовъ близкихъ къ ней. Писатели наши живутъ слишкомъ внѣ общества; они чужды общежитейскимъ отношеніямъ, понятіямъ, мнѣніямъ, нравственности высшаго круга читателей, то есть образованнѣйшаго; между тѣмъ недовольно положительны, добросовѣстны, чтобы дѣйствовать съ пользою на классы читателей, нуждающихся въ пищѣ простой, но сытой и здоровой. Они какой-то междоумокъ въ обществѣ: они пишутъ для людей, которые ихъ не читаютъ, или не имѣютъ нужды ихъ читать, и слѣдовательно читаютъ равнодушно и разсѣянно, а читаются тѣми, которые не могутъ судить ихъ. Тѣмъ болѣе литтературное, явленіе, выходящее изъ круга этихъ частныхъ и безжизненныхъ дѣйствій, потрясающее оба противоположные края читателей, рождаютъ у насъ дѣятельность необыкновенную. Каждый спѣшитъ дать голосъ свой, и неминуемымъ слѣдствіемъ того бываетъ разногласіе въ мнѣніяхъ. Драматическое произведеніе, а въ особенности комедія народная, или отечественная, принадлежитъ къ сему разряду явленій, которыя должны преимущественно обратить на себя общее вниманіе. О комедіи каждый въ правѣ судить; голоса о ней собираются не въ тишинѣ кабинета, не предъ зерцѣломъ искусства, не по окончаніи медленной процедуры и примѣненія всѣхъ законовъ литтературнаго кодекса; публика не выжидаетъ, чтобы тотъ дали другой трибуналъ, тотъ или другой журналъ,
