Я шелъ своимъ путемъ, — онъ круто своротилъ
На чуждую душѣ его дорогу, —
Такъ расходились мы, и мирно, понемногу,
Навѣки разошлись.
Зачѣмъ же до меня
За тридевять земель въ магнитномъ ураганѣ
Донесся прахъ его, — и на моемъ диванѣ
Усѣлся и — глядитъ! — Ужели мы родня
По духу, несмотря на рознь задачъ и мнѣній?!
И, задыхаясь, я его спросилъ:
— Чего ты хочешь, — братъ?..
— Не знаю…
— Зачѣмъ же ты — ты, призракъ, посѣтилъ
Мой кабинетъ рабочій?
— Я страдаю…
— Откуда ты?
— Изъ темноты…
— И не живой,
А мертвый?!
— Смерти нѣтъ. Я былъ вочеловѣченъ
И, значитъ, одаренъ безсмертною душой;
А если вѣченъ я, — то и Спаситель вѣченъ…
— Такъ что́ же?
— Страшно жжетъ меня Его глаголъ.
Искалъ я выхода къ Нему — и не нашелъ…
Я шел своим путем, — он круто своротил
На чуждую душе его дорогу, —
Так расходились мы, и мирно, понемногу,
Навеки разошлись.
Зачем же до меня
За тридевять земель в магнитном урагане
Донесся прах его, — и на моем диване
Уселся и — глядит! — Ужели мы родня
По духу, несмотря на рознь задач и мнений?!
И, задыхаясь, я его спросил:
— Чего ты хочешь, — брат?..
— Не знаю…
— Зачем же ты — ты, призрак, посетил
Мой кабинет рабочий?
— Я страдаю…
— Откуда ты?
— Из темноты…
— И не живой,
А мертвый?!
— Смерти нет. Я был вочеловечен
И, значит, одарен бессмертною душой;
А если вечен я, — то и Спаситель вечен…
— Так что же?
— Страшно жжет меня Его глагол.
Искал я выхода к Нему — и не нашел…
