И ушла… — а по утру цирюльни Севилію
Извѣстили: Донъ-Педро — убитъ!..
Вотъ и новая ночь: отворяютъ
Въ окнахъ ставни, — изъ оконъ несетъ
Ароматами, — скоро блеснетъ
Серпъ луны… по аллеямъ блуждаютъ
Чьи-то тѣни… Чу! кто-то свиститъ…
Шумъ шаговъ, голоса ей, встревоженной, слышатся
Пряди косъ, словно львиная грива, колышатся, —
За плечами гитара дрожитъ.
Вотъ, пришла и встряхнула кудрями;
Вотъ эстрада, — Гитана идетъ…
Что̀ за чудо!.. Толпа вся встаетъ,
И ее осыпаютъ цвѣтами,
Рукоплещутъ… восторженный вой
Голосовъ… И стоитъ она, блѣдная, щупая,
Всѣ ли струны?! — Ужели толпа эта глупая
Поняла, кѣмъ убитъ милый мой?!
И ушла… — а по утру цирюльни Севилию
Известили: Дон-Педро — убит!..
Вот и новая ночь: отворяют
В окнах ставни, — из окон несет
Ароматами, — скоро блеснет
Серп луны… по аллеям блуждают
Чьи-то тени… Чу! кто-то свистит…
Шум шагов, голоса ей, встревоженной, слышатся
Пряди кос, словно львиная грива, колышатся, —
За плечами гитара дрожит.
Вот, пришла и встряхнула кудрями;
Вот эстрада, — Гитана идет…
Что за чудо!.. Толпа вся встает,
И ее осыпают цветами,
Рукоплещут… восторженный вой
Голосов… И стоит она, бледная, щупая,
Все ли струны?! — Ужели толпа эта глупая
Поняла, кем убит милый мой?!
