Не ждали отъ небесъ прощенья
И — небу мстили на землѣ…
Не тѣ, что̀ нѣкогда въ титановъ
Преобразясь, изъ-подъ тумановъ
И тучъ неслись въ открытый бой
Съ Олимпомъ, — съ тою высотой,
Что̀ не прощала Прометею.
Не тѣ, что̀ древле Моисею,
Рабу Египетской земли,
Оковы сбросить помогли,
Когда Еврейскому народу
Онъ сквозь мистическій туманъ
Казалъ далекую свободу
Среди обѣтованныхъ странъ…
Не тѣ, что на хребтѣ Синая,
Какъ бы въ одеждахъ изъ огня,
Стояли, солнцами сіяя
И тѣнью Бога заслоня…
Чьи трубны гласы заглушали
Громъ, отъ котораго дрожали, —
Дымились щели сѣрыхъ скалъ,
Не ждали от небес прощенья
И — небу мстили на земле…
Не те, что некогда в титанов
Преобразясь, из-под туманов
И туч неслись в открытый бой
С Олимпом, — с тою высотой,
Что не прощала Прометею.
Не те, что древле Моисею,
Рабу Египетской земли,
Оковы сбросить помогли,
Когда Еврейскому народу
Он сквозь мистический туман
Казал далекую свободу
Среди обетованных стран…
Не те, что на хребте Синая,
Как бы в одеждах из огня,
Стояли, солнцами сияя
И тенью Бога заслоня…
Чьи трубны гласы заглушали
Гром, от которого дрожали, —
Дымились щели серых скал,
