Передъ нимъ съ виномъ стоитъ на блюдѣ,
Въ золотой оправѣ, турій рогъ;
Позади, — въ чешуйчатыхъ кольчугахъ
Стражниковъ колеблющійся строй… —
Надъ его бровями дума бродитъ,
Точно тѣнь отъ тучи грозовой.
Утомилась пляской королева, —
Дышитъ зноемъ молодая грудь,
Пышутъ щеки, свѣтится улыбка:
— Государь мой, веселѣе будь!..
«Гусляра вели позвать, покуда
«Гости не успѣли задремать.» —
И къ гостямъ идетъ она, и гости —
— Гусляра, кричатъ, скорѣй позвать! —
Стихли трубы, бубны и цимбалы;
И, венгерскимъ жажду утоля,
Чинно сѣли подъ столбами залы
Воеводы, гости короля.
Перед ним с вином стоит на блюде,
В золотой оправе, турий рог;
Позади, — в чешуйчатых кольчугах
Стражников колеблющийся строй… —
Над его бровями дума бродит,
Точно тень от тучи грозовой.
Утомилась пляской королева, —
Дышит зноем молодая грудь,
Пышут щеки, светится улыбка:
— Государь мой, веселее будь!..
«Гусляра вели позвать, покуда
Гости не успели задремать.» —
И к гостям идет она, и гости —
— Гусляра, кричат, скорей позвать! —
Стихли трубы, бубны и цимбалы;
И, венгерским жажду утоля,
Чинно сели под столбами залы
Воеводы, гости короля.
