А то вѣдь еретикъ… И послѣ петли —
Горѣть въ огнѣ неугасимомъ долженъ.
Не бойся; онъ въ аду горѣть не станетъ.
Небесный судъ — не то, что судъ британскій.
Робинъ вѣдь мужъ; а мужа зло беретъ
При видѣ этихъ дюжинныхъ душонокъ,
Чья жизнь — развратъ, обжорство, пресыщенье; —
Счастливцевъ, въ шелкъ и бархатъ разодѣтыхъ,
Которые купаются въ шампанскомъ,
И въ золотыхъ каретахъ развалившись,
Надменный взоръ на бѣдняка бросаютъ,
Бредущаго съ поникшей головою
Закладывать послѣднюю рубашку!
O, сытые! какъ вы благоразумны!
Вы обнесли себя стѣной закона
Отъ натиска голодныхъ бѣдняковъ,
Смущавшихъ вашъ покой докучнымъ крикомъ:
И горе тѣмъ, кто стѣну перелѣзетъ!
Готово все: судья, палачъ и петля…
Да вотъ бѣда! Есть удальцы, которыхъ
Вамъ застращать всѣмъ этимъ не дается!
И самъ я былъ всегда того же мнѣнья…
И на два лишь враждующихъ народа
Весь міръ дѣлилъ: на сытыхъ и голодныхъ.
И такъ какъ я принадлежалъ къ послѣднимъ,
То съ первыми былъ долженъ часто драться.
Но увидавъ, что бой не равенъ,
