Такъ было и со мной: я помню ясный взоръ,
Улыбку добрую, веселый разговоръ,
Что отъ меня вражду, сомнѣнье и печали
Какъ духовъ, утра свѣтъ, внезапно отгоняли.
Съ кудрявымъ мальчикомъ, съ наряднымъ мотылькомъ(!)
Я не сравню её плохимъ своимъ стихомъ;
Но жаль мнѣ, что она не встрѣтила поэта,
Не подарилъ бы онъ другой сравненье это.
Красавицей она назваться не могла, —
Но дѣтской рѣзвостью, но ясностью чела
Она влекла къ себѣ съ неодолимой силой,
И тотъ, кого она привѣтомъ вскользь дарила,
Хотя бъ подъ бурями житейскими поникъ,
Душою воскресалъ и веселъ былъ на мигъ.
Любуясь милою головкою бывало,
Я радъ былъ, что судьба ее такъ баловала,
Что жаль её судьбѣ; что отъ тревогъ и зла
Она щадитъ её; печаль бы къ ней не шла....
--
Итакъ, я уѣзжалъ. На долгую разлуку,
Еще пришолъ я разъ пожать ей братски руку,
Хотѣлъ ей высказать, что тамъ, въ глуши степей,
Съ любовью буду я воспоминать о ней;
Что днями свѣтлыми я ей одной обязанъ,
Что къ ней останусь я душой на вѣкъ привязанъ,
И много кой-чего сказать еще хотѣлъ;
Но словъ не находилъ и какъ нѣмой сидѣлъ.
И лучше, можетъ быть! мой вздоръ сантиментальный
Могъ разсмѣшить её пожалуй въ часъ прощальный!
— Мы съ вами свидимся, я знаю, черезъ годъ —
Васъ участь лучшая въ краю далекомъ ждетъ,
Она сказала мнѣ съ своей улыбкой ясной.
