Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
— Вера, — сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. — Как у вас ни на чтò понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или...
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
— Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, — сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
— Сколько раз я вас просила, — сказала она, — не брать моих вещей, у вас есть своя комната. Она взяла от Николая чернильницу.
— Сейчас, сейчас, — сказал он, мокая перо.
— Вы всё умеете делать не вò-время, — сказала Вера. — То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
— И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, — всё одни глупости!
— Ну, чтò тебе за дело, Вера? — тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
— Очень глупо, — сказала Вера, — мне совестно за вас. Чтò за секреты?..
— У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, — сказала Наташа разгорячась.