Целую вас обоих, милые друзья, и прошу не давать вашей любви ко мне уменьшаться. Она мне оч[ень] дорога — нужна.
Впервые опубликовано: Записи А. Б. Гольденвейзера, 2, стр. 194. Дата, поставленная на подлиннике рукой A. П. Сергеенко, «2 авг. 1910 г.» подтверждается записью Толстого в «Дневнике для одного себя» (т. 58, стр. 130).
1 В. Г. Черткову.
2 А. Б. Гольденвейзер в своих Записях от 2 августа 1910 г. (2, стр. 192) сообщает, что Толстой просил его передать В. Г. Черткову: «Я не успею написать, да и вы лучше расскажете. Скажите ему, что я так и знал, что он все это скажет. Может быть, он во всем прав, даже я уверен в этом; вероятно, если бы я вначале проявил больше твердости и решительности, все было бы иначе. Но что делать... я признаюсь, я слаб. Но я не могу; когда с ней делаются истерики и она в таком ужасном состоянии, я не могу не испытывать жалости к ней. Она, видимо, больна, и приходится идти на уступки...» Я сказал, что Владимир Григорьевич часто думает, что все это обдуманный план. Лев Николаевич горько усмехнулся. «Нет. Просто в ней нет никакого сдерживающего нравственного чувства, и нельзя различить, где притворство, а когда она искренна. Но ее жаль... Скажите ему: неужели он думает, что я не вижу всю нелепость того, что мы живем так близко и не видаемся, когда он только для того и живет здесь, чтобы быть поближе ко мне? Как ужасно, что по капризу злой женщины могут человека выселить из его дома. Как это нелепо!» (См. письмо № 902).
3 О завещании см. письмо № 900.
На письмо Толстого к А. К. Чертковой отвечал В. Г. Чертков 3 августа. См. т. 58, стр. 130 и прим. 1637, стр. 585.
1910 г. Августа 7. Я. П.
Не знаю, успею ли после написать вам. А сижу в саду (не могу нынче ничего работать), думаю о вас и вот пишу вам. Сказать мне вам чего-нибудь такого, чего вы не знаете, нет ничего. Одно скажу, что мне в последнее время как-то совестно, смешно и вместе неприятно избегать вас, но не могу, не умею ничего сделать другого. Мне жалко ее, и она несомненно жалче меня, так что мне было бы дурно, жалея себя, увеличить ее страдания. Мне же, хотя я и устал, мне в сущности хорошо, так хорошо, что, тоже в последнее время, внешний успех моей деятельности, прежде очень занимавший меня, совсем не интересует
