6 Николай Лукич Озмидов (1844—1908) познакомился с Толстым в начале восьмидесятых годов. До известной степени одно время разделял его воззрения и занимался тогда перепиской его сочинений. Впоследствии разошелся с Толстым и его единомышленниками. О нем см. т. 63, стр. 310—311, и т. 85, стр. 26—27.
7 Многоточие в подлиннике.
8 О Ф. Ф. Тищенко и его повести «Семен сирота» см. прим. к письму № 141.
1887 г. Мая 13 (?) Я. П.
Здравствуйте, милые друзья!
П[авелъ] И[вановичъ] 3-го дня уѣхалъ въ Москву, прожилъ съ недѣлю, и мнѣ очень радостно было съ нимъ. Онъ переписалъ мнѣ всю мою статью, к[оторую] я опять вновь передѣлываю.1 Теперь я остался одинокъ, но не одинокъ, особенно послѣдніе дни. При П[авлѣ] И[вановичѣ] былъ въ самомъ большомъ упадкѣ духа, а теперь опять немного ожилъ. То, чтò вы пишете о лучахъ прямыхъ и черезъ призму, я понялъ и такъ же думаю. — Если уже говорить о воздѣйствіи на другихъ, о чемъ я [не]2 долженъ думать и стараюсь не думать, то я всегда объ одномъ безсознательно стараюсь, чтобы направить зрѣніе людей на вѣчное одно солнце, а самому отскочить; и видѣть, что меня считаютъ за солнце, не изъ скромности (тутъ не можетъ быть и рѣчи объ этомъ), а изъ стыда и жалости и омерзенія къ себѣ, всегда при этомъ испытываю мучительное чувство. Какъ рѣзать что-нибудь липкое, и къ ножу прилипаетъ, и вмѣсто рѣзанія выходитъ какая то путанница грязная. Вотъ тоже и когда своя личность липнетъ къ этому ножу или, скорѣе, ножъ нечистый, загрязненный своей личностью и вмѣсто того, чтобы счищать, грязнишь.
Только написалъ вамъ тогда письмо и вспомнилъ объ Емельянѣ3 (какъ по батюшкѣ?), а забылъ ему передать свою любовь, самую искреннюю. По всему, чтò я знаю о немъ, онъ мнѣ очень близокъ. Желаю быть такъ же близокъ ему.
Николая Лукича любите. Онъ очень хорошій. Я знаю, мнѣ кажется, его чувство къ дочери — онъ слишкомъ любитъ ее, и эта любовь мучаетъ его.4 Иванова милаго поцѣлуйте отъ меня. Я часто о немъ вспоминаю. Какъ его тѣлесное здоровье? Духовное должно быть хорошо.
