для наших изданий, но принимаются за дело так основательно, что ничего не выходит, и приходится довольствоваться теми рисунками, какие мы заказываем за деньги и из которых многие отвратительны... Вообще хочу много, как можно больше приложить усилий к тому, чтобы наше издательское дело шло вперед понемногу...» В заключение письма Чертков говорит: «Чувствую, что это письмо какое-то странное. Но я пишу в вагоне, с обеих сторон летят мимо меня поля, деревья, дома и люди — сотни тысяч, миллионы людей... — и представляется мне, что все они живут, у каждого целый мир, каждый сплетен и переплетен с другими людьми, живущими вокруг него, — а я будто не человек, а так какая-то точка, которая несется с одного конца Европы на другой.. И знаете еще какая мысль мне всё приходит в голову (только опять про вас, приготовьтесь услышать неприятное), что вот все эти миллионы людей, среди которых пролетает наш поезд, каждому, решительно каждому из них было бы и приятно, и отрадно, и ободрительно прочесть ваши последние рассказы... Но ваши большие статьи, как «Что нам делать», этим рабочим миллионам они не нужны, для них читатели живут в тех городах, где мы останавливаемся, которые обозначены в путеводителе словом «buffet» [буфет]».
«Записки христианина», о которых говорит в своем письме Чертков, — имевшаяся у него небольшая незаконченная рукопись с художественным описанием сцен из крестьянской жизни, которые Толстой наблюдал весною 1881 г. Они входят в дневник Толстого 1881 г. (См. т. 49.) О «Записках несумасшедшего», переименованных позднее в «Записки сумасшедшего», неоконченном художественном произведении Толстого 1884 г., — см. прим. 7 к п. № 15 от 25—21 апреля 1884. (Текст — в т. 26.)
1 Вероятно, Чертков запрашивал в своей телеграмме о том, как долго А. М. Кузминский останется в Ясной поляне, не желая разминуться с ним, так как Кузминский взял на себя, в отсутствие Черткова, последние цензурные хлопоты, связанные с выходом в свет альбома рисунков Ге к рассказу «Чем люди живы». (См. комментарий к п. № 112 от 15—16 июня 1886 г.)
1886 г. Сентября 1. Я. П.
Положеніе мое все тоже, милый другъ. То полегче, то опять боли, изрѣдка жаръ. Душевное состояніе такое, что чувствую, что струя жизни — служенія — съузилась въ чуть замѣтныя капельки, а жизнь плотская хочетъ заявлять свои права — болью; но къ счастью чувствую, что плотская жизнь чужда и неинтересна мнѣ, и потому только жду безъ малѣйшаго безпокойства и нетерпѣнія того, что будетъ, и дорожу капельками.
Ник[олай] Ник[олаевичъ]1 съ Тепловымъ2 завтра ѣдутъ и, какъ со всѣми друзьями нашими, чѣмъ больше знаю, тѣмъ больше
