письме, Толстому очевидно не удалось. Между тем в повести, вероятно, были достоинства, не позволявшие редакции «Посредника» просто вернуть ее автору, и осенью 1886 г. Чертков, сделав в ней какие-то довольно значительные поправки и сокращения, предложил Некрасовой напечатать ее в этом виде. На это Некрасова, в письме от 14 ноября, отвечает ему: «Вы верно забыли, что рассказ об Юлиании вы уже присылали мне с поправками Льва Николаевича Толстого. Помните — я тогда даже вторично переписала его. Отчего же теперь он снова подвергся поправкам?» (AЧ). В следующем письме, от 21 ноября, Некрасова пишет: «... Из повести вынуто, выбрано всё то, чем она в моих глазах имела цену, — почему она была моя» — и в таком виде отказывается ее печатать. В конечном счете Чертков ограничился исключением одного только места из повести, и она вышла в свет в 1887 г. в «побочной серии» «Посредника» — т. е. без его фирмы и обычного девиза «Не в силе бог, а в правде».
1886 г. Апреля 1. Москва.
Получилъ сейчасъ (именно сейчасъ) ваши два письма и не отвѣчаю на нихъ еще, а пишу о дѣлѣ Ге. Его картины1 духовная ценз[ура] пропустила за исключеніемъ 1-ой и послѣдней. Количка Ге2 послалъ ихъ вамъ. Постарайтесь, если можно, пропустить ихъ въ Петербургской] цензурѣ3 и поскорѣе, если можно, и пришлите къ намъ поскорѣе. Мы выпустили и 10 рисунковъ4. Обнимаю васъ.
Полностью печатается впервые. С исключением последней фразы напечатано в ТБ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 35. На подлиннике пометка рукой Черткова: «2 апр. 86», соответствующая повидимому штемпелю отправления, но не дню написания письма, потому что в нем говорится о только что полученных письмах Черткова от 28—29 и от 29 марта, которые должны были прийти во всяком случае ранее 2 апреля.
Из этих двух писем второе, от 29 марта, связано с вопросом об издательских правах Софьи Андреевны и потому мы раскрываем его содержание в комментарии к п. № 105 от 11 апреля, где этот вопрос освещается полнее. Первое же из этих писем, от 28—29 марта, осталось без прямого ответа со стороны Толстого, но оно заключает в себе ценные сведения, касающиеся Толстого и связанных с ним начинаний самого Черткова и Бирюкова. Так 28 марта Чертков между прочим сообщает о шагах, предпринятых им для постановки на народной сцене только что законченной Толстым комедии «Первый винокур»: «Сибирякову младшему я предложил содействовать постановке на балаганах, хотя бы ко дню коронации (когда опять будут действовать балаганы) вашей маленькой комедии. Прилагаю его письмо после прочтения ее и мой ответ, который
