благополучны из нашей поездки. Эл[ена] Пав[ловна] дала свой прекрасный кабриолет ресорный, и мы на паре без кучера объездили Ефремовские дальние столовые, верст 120. Всё было очень хорошо и с пользой. Если ничто не помешает, приедем во вторник, как ты желала. Готовим всё к тому, чтобы откланяться, для чего надо будет приехать еще один последний раз. Ну, пока до свиданья, целую тебя и детей.
1892 г. Июня 15. Кашино.
Козловка-Засека Толстой.
Будем вторник Туле.
Телеграмма.
1892 г. Июля 15 или 16. Бегичевка.
Маша тебе, вероятно, описывала1 всё наше путешествие, к[оторое] было не только безопасно и безвредно, но очень мне приятно. Здесь все приготовились и приготовляются давать отчеты последние. Провизию остальную всё свозим в Бегичевку. Делаем перерыв всех столовых — думаю —до конца Сентября. Что дальше будет, покажут обстоятельства. Но одно, что я и прежде думал и в чем теперь еще более утвердился, это то, что самых слабых людей, старых, больных — небольшое количество — всегда бесприютных и беспомощных, нынешний год при неурожае и потому при неподаваний милостыни, при дорогом хлебе и при привычке, взятой ими и теми, кто о них заботился, что их кормят, — что нельзя их бросить. И это то самое дело, к[оторым] мы займемся теперь. — Их надо как-нибудь устроить. Нынче приходила такая команда из Татищева. Вчера приходила Бегичевская вся деревня. Но целые деревни мы не можем кормить, а бездомных нельзя бросить. В этом было и главное дело прошлого года. И теперь, как это устроится, не знаю. Вчера я целый день был дома. Все съехались. А нынче поеду в сторону Орловки и по деревням, попробую, испытаю, как это устроится.
Торопят меня, едет Гриша2 к Давыдовым и свезет письмо в Клекотки.
