ѣдущій изучать религію идолопоклонническую Черемисовъ, единственныхъ представителей Финскаго племени, не перешедшихъ въ христіанство. Потомъ ѣдетъ юноша Ермоловъ2 — онъ ѣхалъ съ нами какъ то лицеистомъ, а теперь кавалергардскимъ солдатомъ. Онъ предложилъ мнѣ денегъ, узнавъ мою исторію, и я взялъ у него 50 рублей. Съ этой же почтой пишу въ Москву, чтобы ему и в контору Самолета Нагорновъ выслалъ бы 50 и 60 р[ублей].3 Досада на себя и стыдъ, что я потерялъ деньги, все еще не прошла.4
Дѣти очень хороши, разговариваютъ съ дамами и мальчиками ихъ лѣтъ и не слишкомъ много даютъ намъ съ Ніефомъ хлопотъ. Ніефъ все также старателенъ, добродушенъ, и пріятенъ. Купили палки въ Кузмодемьянскѣ5 и покупали ягоды черезъ посредство Сергѣя.
Мнѣ суета, толпа тяжелы и скучны, и я какъ будто не дышу духовно. Вздохну, пріѣхавъ на мѣсто, и тогда опять пойдетъ обычный ходъ чувства и мысли.
Неужели ты скучаешь безъ меня?6 Пожалуйста, не попускайся. — Такъ и вижу, какъ ты, — если, избави Богъ ты не въ хорошемъ духѣ, — скажешь: какже не попускаться? Уѣхать, бросить меня и т. д. Или, что лучше, вижу, что ты улыбнешься, читая это. Пожалуйста, улыбайся. —
Сегодня Сережинъ экзаменъ, пожалуйста, напиши мнѣ, что скажетъ директоръ.7 А Сережа, надѣюсь, хоть не отличится, то не ударитъ лицемъ въ грязь. Таню цѣлую и прошу выворачивать ноги, чистить зубы и не сердиться на крючки и пуговки. Тутъ на пароходѣ дѣвочки все это дѣлаютъ. Милыхъ гешвистеръ8 тетю Таню и Степу цѣлую и благодарю, что они за тобой ухаживаютъ. Я знаю.
Прощай, душенька, цѣлую тебя и Андрюшу. Машу я не забылъ и не забываю, и люблю и цѣлую.
На конверте: Тула. Ея Сіятельству Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 118—119.
1 С каким именно Гельсингфорсским профессором ехал Толстой, установить не удалось.
