«Театр и искусство». Спб. 1909; «На берегу». Библиотека «Театра и Искусства». 1912, кн. 7; «Железный занавес». Комедия. Изд. Рассохина. М. 1912 [литографировано]; «Права любви» изд. Рассохина. М. 1912 [литографировано]; «Призрак» изд. Рассохина. М. 1912 [литографировано]; «Солдатка». Драма. М. 1912 [литографировано]; «Талант». Повесть из русской жизни для театра, изд. Рассохина. М. 1912 [литографировано]; «Добрые советы». Изд. для народа. Спб. 1903. Без обозначения года в литографированном виде изданы две пьесы: «Братья-помещики» и «Марк» (в изд. «Театр и искусство»). Кроме того, об отце Л. Л. Толстым написано следующее: «Отрицание или самосовершенствование» («Голос Москвы» 1907, № 17 от 16 января и № 19 от 18 января); «Из детских воспоминаний» («Международный Толстовский альманах», составленный П. А. Сергеенко. М. 1909, стр. 347—354); «Отрывок из моего дневника 1903 г.» (журнал «Столица и усадьба» 1914, № 4 от 15 февраля); «Письмо в редакцию «Нового времени» (об уходе Толстого) — 31 октября 1910 г. (в сборнике «Памяти Толстого» 1911); «В Ясной поляне» под ред. Ляцкого, Прага, 1923; в 1924 г. эта книга под заглавием «Правда о моем отце» вышла в Ленинграде в небрежном переводе с французского и в неполном виде.
18 Наталья Петровна Охотницкая, жившая при Т. А. Ергольской.
19 Мария Афанасьевна Арбузова (ум. 1884 г.), няня детей Толстого: Сергея, Татьяны, Ильи и Льва, с 1863 г. по 1880 г. Затем жила на пенсии. «Бесцветная, но добрая старушка» (Илья Толстой «Мои воспоминания»).
20 Иван Васильевич Суворов (ум. в 1900 гг.), слуга, сопровождавший Толстого на кумыс. В главе IX своих воспоминаний Толстой писал: «Очень глупая была мысль у опекунши-тетушки дать нам каждому по мальчику с тем, чтобы потом это был наш преданный слуга. Митеньке дан был Ванюша». Этот Ванюша перешел потом к Льву Николаевичу, с которым поехал на Кавказ; в 1852 г. он переписывал Толстому главы «Детства». Последние годы жизни проживал в Туле.
На это письмо С. А. Толстая отвечала 1 июля: «Сейчас получила твое письмо, мой милый друг, и так мне стало весело, радостно, легко, что ты себе представить не можешь. Я почему-то чувствовала, что ты оживешь, если уедешь на кумыс, и страшно еще очень радоваться, но кажется, ты ожил. Не думай и не тревожься о нас. Нас бог тоже хранит, мы все так веселы, здоровы, оживлены, особенно теперь после телеграммы и нынешнего твоего письма, еще будет лучше, так как я весела и тверда духом, а я без тебя и глава всем, и душа всего дома. Мама так тоже была рада, что твое здоровье лучше; она смеялась от радости, сама читала твое письмо и говорила, что теперь она покойно уедет к Лизе. Она едет четвертого в ночь, и Таня с ней на два дня к Лизе. Таня вернется, а мама уж нет. Мне с ней особенно жалко расставаться, и жалко еще то, что она, видимо, тут поправляется, а бог еще знает, что будет в Рязани. Я бы даже написала, что она совсем хорошо себя чувствует, да нынче вечером вдруг у нее опять сделалось небольшое удушие. Таня вместе со мной получила третье письмо от мужа. Он очень скучает, пишет ей с парохода еще только, и то говорит, что «нам жить врозь долго не приходится». Таню это взволновало; она, кажется, боится, что ее потребует Саша скоро, и что она с тобой
