враждебных одно другому, направлений» («Русский архив» 1871, стр. 1743).
12 Кн. Марья Александровна Мещерская (ум. в 1903 г.), правнучка гр. П. И. Панина. Жена попечителя Московского учебного округа кн. Николая Петровича Мещерского. Обладательница богатого архива в Дугине Сычевского уезда Смоленской губернии, где и жила. Из ее архива напечатан ряд публикаций в «Русском архиве». Имела сыновей: Александра, Петра (р. 1869 г.) и Сергея и пять дочерей: Софию (по мужу Васильчикова), Марию (по мужу гр. Толстая), Веру (по мужу бар. Оффенберг), Александру (р. 1867 г., по мужу кн. Голицына) и Наталью (по мужу гр. Игнатьева).
13 Вероятно, одна из старших дочерей сенатора кн. Александра Карловича Ливен (1801—1880) и Екатерины Никитичны, рожд. Панкратовой (1818—1867): Анна (1840—1871), жена Василия Александровича Олсуфьева, соседа Толстых по Хамовническому дому, или Елена (1842—1915), фрейлина, в 1880-х и 1890-х гг. начальница Елизаветинского института в Москве, впоследствии — Смольного института в Петербурге.
14 Это письмо С. А. Толстой к сестре не сохранилось в архиве Т. А. Кузминской.
15 Екатерина Федоровна Тютчева, дочь поэта.
16 Вероятно, имеется в виду друг Пушкина кн. Петр Андреевич Вяземский (1792—1878), участник войны 1812 г. В 1855—1858 гг. был товарищем министра народного просвещения, ведая делами цензуры. В 1856 г. запретил часть главы «Юности» Толстого. По поводу романа Толстого «Война и мир» кн. Вяземский написал статью: «Воспоминания о 1812 годе», напечатанную в № 1 «Русского архива» за 1869 г.
17 Наталья Петровна Охотницкая, бедная дворянка, жившая при Т. А. Ергольской. После ее смерти поселилась в богадельне, учрежденной в Спасском Ив. Серг. Тургеневым, где и умерла, впавши в слабоумие. От имени Охотницкой Толстой послал И. С. Аксакову свое стихотворение в прозе «Сон» (см. т. 26).
1866 г. Ноября 15. Москва.
Кажется бы, не отъ чего, но очень усталъ, милая моя душенька, и напишу коротко.
Послѣ кофею пошелъ въ Румянцевской музей и сидѣлъ тамъ до 3-хъ, читалъ масонскія рукописи, — очень интересныя. И не могу тебѣ описать, почему чтеніе нагнало на меня тоску, отъ которой не могъ избавиться весь день. Грустно то, что всѣ эти массоны были дураки. —
Оттуда пошелъ на гимнастику.1 Чувствовалъ себя сильнѣе прежняго. И обѣдать. Обѣдалъ Анке и Сухотинъ, пожиравшій все въ огромномъ размѣрѣ и болтавшій безъ умолку. Да еще
