же очень прошу вас, на время отложив свои привычные убеждения, беспристрастно вникнуть в сущность дела.
Сущность же дела вкратце в том, что для того, чтобы не было тех бессмысленных и возмутительных насилий, как экономических, так и правительственных, одних людей над другими, надо, чтобы все люди считали бы общее благо, или хотя благо большинства, важнее своего личного блага. Разве не ясно, что достигнуто это состояние никак не может быть ни теми зверскими мерами ссылки, тюрем, казней, которые употребляют властвующие теперь (уверяя себя и других, что они делают это для общего блага), ни теми мерами поголовного убийства, включая и детей, которые вы предлагаете и обещаете. Разве не ясно, что все такие, или хоть приблизительно такие, меры могут только отдалить желаемое состояние, а никак не приблизить его, и что достигается желаемое совершенство противоположными деяниями.
24-го января 10 г.
Ясная Поляна.
Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатом на конверте письма Мунтьянова и продолженном на двух страницах почтовой бумаги. В черновике сделана приписка о посылке книг, не вошедшая в копию: Послать о Револ[юции] Ч[ерткова] (В. Г. Чертков, «Наша революция», М. 1907.— Ред.) и мое и З[акон] [Насилия] и З[акон] Л[юбви] и еще послать о душе. Письмо, а также ответ Мунтьянова впервые полностью опубликованы в «Литературном наследстве», № 37-38, стр. 354—355.
С. И. Мунтьянов — политический ссыльнопоселенец в с. Нижне-Илимском Киренского уезда Иркутской губ., прислал Толстому письмо от 5 января 1910 г., в котором писал:
«Благодарю, Лев Николаевич, за вашу брошюру «Неизбежный переворот», но только я у вас не это просил, но это неважно. С вашей брошюрой, т. е. с вашим мнением, я не согласен. Вы пишете, что только одной любовью можно добиться хорошей жизни. Нет, Лев Николаевич, о любви можно говорить тогда, когда имеешь хорошее воспитание и чувствуешь себя сытым, но когда не имеешь воспитания и сидишь весь свой век впроголодь и на тебя кровопийцы, властелины смотрят как на раба, то тут не до любви!
Вы говорите: «Правда, есть еще такие люди, которые хотят уверить себя и рабочих, что вот-вот еще одно убедительное разъяснение существующей несправедливости, еще одно небольшое усилие борьбы с врагом — и установится, наконец, тот новый порядок, при котором не будет уже зла, а все люди будут благоденствовать».
