что истина все-таки проникает и проникает в сердца, души людей и приведет их к той одной жизни любви, которая свойственна людям.
Разлуку мою с Гусевым я принял, слава богу, спокойно, как испытание, с благодарностью к Нему.
Вы пишете про каторжных. Кто они? За что? Если они из наших близких по духу,* у меня еще есть деньги, и я могу послать им. Напишите подробно.1 Пишите о себе почаще. Я буду стараться тоже почаще писать вам. О Варнавском2 знаю, но не могу сообщить никаких подробностей. Хотел писать больше, но в Москве страшная суета, и сейчас уезжаю. Братски целую вас, люблю и всеми силами желаю служить, вам.
19 сент. 1909.
* Совестно ставить условие для помощи, но нельзя иначе, п[отому] ч[то] средства ограничены.
Печатается по машинописной копии.
Об Антоне Ивановиче Иконникове (р. 1883) см. т. 77.
Упоминаемое письмо И. Ф. Наживина к Толстому и письмо Иконникова к Наживину, приложенное к этому письму, в архиве не сохранились.
1 А. И. Иконников писал о Ф. А. Баннове, А. Л. Зинкевиче и М. Маркине, с которыми он познакомился в тюрьме в Скерневицах Варшавской губернии. В ответном письме от 14 ноября Иконников подробно писал об этих лицах.
2 Александр Васильевич Варнавский. См. т. 78.
1909 г. Сентября 19. Москва.
Всей душой сочувствую вашему горю, милый Иван Федорович, и вам и еще больше вашей жене. У моей старшей дочери Тани есть один-единственный и, наверное, последний, прелестный ребенок, и я всегда боюсь за нее при мысли о такой естественной возможности смерти этого ребенка. Боюсь за душевное состояние при потере того, что составляло, составляет предмет исключительной любви. Хорошо, когда такая потеря принимается
