говорить, что эти подъемы и упадки естественное свойство жизни души. Хорошо уже то, когда замечаешь и болезненно чувствуешь эти упадки; я думаю, что это признак того, что понемногу приближаешься к тому, к чему идешь.
Нынче почему-то так живо почувствовалось мне то, что вся жизнь наша, не говоря о моей, стариковской, временно стоящей уже так близко к концу, но всякая жизнь, как жизнь моей трехлетней внучки, живущей теперь у нас,1 есть не что иное, как постепенное умирание. Умирание же есть не что иное, как то самое, что мы называем жизнью, т. е. постепенное освобождение духовного от тела.
Скоро, скоро буду иметь радость увидеть вас. Напишите и о себе, и о семье. Пожалуйста, напишите.
Печатается по подлиннику. Отрывок впервые опубликован в газете «Речь» 1910, № 67 от 10 марта; полностью — в ПТС, 1, № 261 (с датой: «Март 1908 г.»).
Письмо В. А. Молочникова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
1 Татьяна Михайловна Сухотина.
1909 г. Марта 25. Я. П.
Павел Денисович,
Очень сожалею, но не могу не посоветовать вам не тратить сил на писание. Думаю, что у вас нет того, что нужно для писателя.
Печатается по дубликату подлинника, вклеенному в копировальную книгу № 8, л. 560. Сверено с черновиком-автографом, написанным на конверте письма адресата.
Ответ на письмо фельдшера из села Сватов Лучок, Харьковской губ., Павла Денисовича Захарова от 21 марта, в котором Захаров посылал свое стихотворение «Моя молитва» и рассказ «Юдоль» и просил Толстого по прочтении их дать «компетентное заключение», стоит ли ему «упражняться и работать в этом духе, или бросить это жалкое бумагомарание».
