вероятно, что я не знаю, не умею, или просто во мне есть те дурные свойства, которые мешают мне исполнить то, что вы советуете мне. Но что же делать? Со всем усилием моего ума и сердца я не могу найти этого способа и буду только благодарен тому, кто мне укажет его. И это я говорю совсем не с иронией, а совершенно искренно.
Прощайте, благодарю вас за вашу любовь ко мне и не только стараюсь, но всей душой отплачиваю вам тем же.
7 апр. 1908.
Подлинник написан на машинке, подпись и дата собственноручные. Продиктовано в фонограф. Впервые опубликовано в ПТС, II, № 509.
В письме от 27 марта 1908 г. (почт. шт.), написанном под впечатлением прочитанного им письма Толстого к А. М. Бодянскому (см. № 79), М. С. Дудченко остановился на проблеме согласования убеждений и внешней жизни. По его мнению, этот вопрос стоит теперь перед Толстым сильнее, чем когда-либо. По поводу письма М. С. Дудченко есть запись в Г, 2 (стр. 125) и в ЯЗ (16 апреля).
1908 г. Апреля 7. Я. П.
Получил ваше письмо, милый брат Никитин, и очень рад был увидать из него ваше хорошее, радостное, твердое настроение. Помогай вам бог удерживаться в нем. Я думаю, что это всегда во власти нашей. Если у вас нет Круга Чтения, то попрошу Николая Николаевича1 послать вам, особенно потому, что в нем 4 апреля сказано именно то, что я бы хотел сказать вам.2 Письмо ваше во всех отношениях так интересно, что мы два раза перечли его с Николаем Николаевичем. Те ваши сожители, о которых вы пишете, тоже очень, очень интересны, я бы сказал, жалки, но боюсь, что письмо это попадет им, и это было бы неприятно им. А мне истинно жалко этих хороших, честных большею частью людей, с самыми искренними стремлениями, так глубоко заблуждающихся. Посылаю вам еще брошюру — письмо мое давнишнее к одному из революционеров,3 которое отвечает на все те доводы, которые теперь продолжают делать люди-революционеры, не думая о том, что все эти вопросы
