радуют, укрепляют, и я всем советовал бы знать наизусть хорошие молитвы и произносить их в определенное время в уединении. Это не мешает той ежечасной молитве, к[отор]ая состоит в том, чтобы при всяком поступке вспоминать о своем отношении к богу, чтобы руководиться им. То же, что я сказал, что очень может быть, что, умирая, буду креститься рукою, тоже справедливо. Я даже теперь иногда крещусь. Особенно часто, садясь за работу, вызываю и поддерживаю в себе этим жестом с детства связанное с ним умиленно религиозное настроение. Я знал прекрасного человека доктора, совершенно свободомыслящего, который, умирая, показал своим воспитанникам на висевшую в углу икону Николая.1 Формы не имеют никакого значения, но именно до тех пор, пока им не приписывают внутреннего значения, как это, к сожалению, делают все церковники.
Секретка. Впервые опубликовано адресатом без первой фразы, без подписи и без указания точной даты в его статье «Отношение Л. Н. Толстого к формам религиозной и общественной жизни» — «Новая Русь» 1908, № 13 от 28 августа. В ГМТ хранятся два черновика: автограф, подписанный и датированный, и снятая с него машинописная копия, собственноручно исправленная.
Об Иване Михайловиче Трегубове (1858—1931) см. т. 66, стр. 124.
В письме от 13 апреля 1907 г. И. М. Трегубов извещал о том, что в Москве «совершается поход» против Толстого со стороны Религиозно-философского общества памяти В. С. Соловьева. Трегубов посещал собрания общества и выступал в защиту религиозных взглядов Толстого. В связи с этим он спрашивал, справедливы ли утверждения его оппонентов о том, что Толстой высказывается в защиту молитвы и крестного знамения.
1 Речь идет о докторе Илье Ивановиче Дуброво (1843—1883), заразившемся дифтеритом от девочки, которую спас тем, что через трубку высосал дифтеритные пленки из ее гортани. См. т. 63, стр. 242 и 243.
1907 г. Апреля 15—16. Я. П.
Милый Ив[ан] Мих[айлович],
Хотя и знаю, что вы правильно поймете то, что я пишу об умиравшем докторе,1 хочется добавить, чтобы не б[ыло] недоразумении,
