Особенно хорошо написана вторая. Но, как вы сами понимаете, согласиться я с вами никак не могу, и не потому, чтобы ваши доводы были не сильны (хотя и в них есть слабая сторона: малая возможность и вероятие осуществления, а между тем страшный риск страданий, вражды и озверения людей), но потому, что цели мои совсем иные, чем те, которые вас теперь занимают. Понятно, что для меня, стоящего по пояс в гробу, важнее всего (в сущности оно так должно бы было быть и для всех, даже самых молодых), важнее всего вопросы всей жизни, под всей я разумею жизнь не в одном этом мире, и потому вопрос о том, как наилучшим образом прожить эту часть жизни, т. е. не боясь вашей сильной иронии — прожить по законам бога; когда же я думаю и говорю про теперешнее состояние людей, про страдания народа, про революцию, я думаю и говорю только то, что жизнь по законам бога наилучшим и, главное, безгрешным способом попутно достигает той цели, которую вы ставите выше всего. «Ищите царствия божия и правды его и остальное приложится».
Вы ставите целью главной улучшение положения, я же ставлю целью исполнение своего человеческого призвания и потому не могу, строго говоря, ни соглашаться, ни не соглашаться с вами и вашей программой, но не могу не признавать то, что вызывать вражду и убивать людей дурно, и стараюсь сам не участвовать в вражде и убийстве, взывать к ним и не могу не желать для любимых, да и всех людей, чтобы они не делали этого.
Не желаю этого и для вас, и особенно для вас, потому что люблю вас. Чтение этих двух статей ваших живо восстановило во мне представление о вашей даровитой, энергич[еской] личности, и мне захотелось доброго, братского общения с вами, захотелось напомнить, как мужики говорят, помирать будем! И когда будем помирать или помнить об этом, вопросы боевых дружин предстанут совсем в другом свете.
16 июля.
Обе статьи ваши очень сильно и блестяще написаны. Пожалел я только о том, что вы приписываете несвойственное значение Гапону и что слишком много уделено места полемике.
