Простите, что возражаю вам на то, что вы не говорили, и, может быть, и не думаете, но, получив сильное и радостное впечатление от вашего письма, мне захотелось высказать всё, что я думал о трагическом положении священника, познавшего истину, и о наилучшем выходе из этого положения и об опасностях этого положения. Лучший выход из этого положения — героический выход — по-моему, тот, чтобы свящ[енник], собрав своих прихожан, вышел к ним на амвон и вместо службы и поклонов иконам, поклонился бы до земли народу, прося прощения у него за то, что вводил его в заблуждение. Второй выход тот, кот[орый] избрал лет 18 тому назад замечательный человек, покойник, знакомый мне, из Вятской семинарии, священник Аполлов, служивший в Ставропольской эпархии. Он заявил архиерею, что не может по изменившимся взглядам продолжать священствовать. Его вызвали в Ставрополь, и начальство и семейные так мучили его, что он согласился вернуться на свое место, но, пробыв меньше года, не выдержал и опять отказался и расстригся. Жена оставила его. Все эти страдания так повлияли на него, что он умер, как святой, не изменив своим убеждениям и, главное, любви.2
Это второй выход, но я знаю, как он страшно труден, ввиду семейных отношений всякого священника и окружающей его среды, и потому я вполне понимаю и никак не осуждаю священника, к[оторый] по слабости остается священником, несмотря на то, что не верит в то, что делает. Одно, что я говорю и позволяю себе советовать вам (совершенно то же я советую людям христианам, от кот[орых] требуют солдатской службы), это то, чтобы не употреблять свой рассудок на ухищрения, посредством кот[орых] представлялось бы, что, поступая дурно, я поступаю хорошо. Только бы человек держал перед собой истину во всей ее чистоте, не кривил бы душой, и он найдет средство поступить наилучшим, смотря по своим силам, образом. Священник, понимающий истинно христианское учение, должен, по моему мнению, как и всякий христианин, делать первое: стремиться познать истину во всей ее чистоте и полноте, независимо от своего положения, и, второе, по мере сил изменять свое положение, приближая его к познанной истине. (Приближение это делается само собой, если человек искренен.) Насколько же человек приблизится (священнику это очень трудно, так как его положение не только далеко, но противуположно, враждебно
