Печатается по первой публикации в газете «Новое время» 1893, № 6350 от 1 ноября.
Дмитрий Васильевич Григорович (1822—1899) — писатель. С Толстым познакомился в 1855 г. в Москве. С ноября того же года много раз встречался с Толстым в Петербурге на почве совместного участия в «Современнике». После эпохи «Современника» Григорович виделся с Толстым еще зимой 1893—1894 гг., посетив его в Москве, а в феврале 1897 г. Толстой, будучи в Петербурге, заходил к Григоровичу. О взаимоотношениях Толстого и Григоровича см.: Д. В. Григорович, «Литературные воспоминания» — Полное собрание сочинений, СПб. 1896, т. XII, стр. 326; Б. I, стр. 123, 125—127 и 135; H. Н. Апостолов, «Толстой и Григорович» — «Лев Толстой и его спутники». М. 1928, стр. 200—204.
Письмо Толстого написано в Петербург к пятидесятилетию литературной деятельности Григоровича. Оно было прочитано вслух на многолюдном чествовании Григоровича 31 октября 1893 г. в помещении Общества поощрения художеств. См. «Новое время» 1893, № 6350 от 1 ноября.
1 И. С. Тургенева.
2 Повесть «Антон-горемыка» впервые опубликована в «Современнике» 1847, том шестой, стр. 5—118. Толстой, следовательно, читал «Антона-горемыку», имея не шестнадцать, но около девятнадцати лет.
Григорович отвечал письмом из Петербурга от 8 ноября: «Много всяких поздравлений, телеграмм и писем получил я в день моего юбилея, дорогой граф Лев Николаевич, но даю Вам слово, — письмо Ваше тронуло меня больше всех остальных вместе взятых. Оно было мне дорого и по воспоминаниям, и по смыслу своему, и по тому также, что чтение его среди собрания вызвало единодушный восторг, доказавший, как высоко Вас ценят и любят, доказавший мне также, что в обществе, которое способно так живо, горячо, единодушно отзываться на слова выдающихся общественных деятелей, хранится еще запас здоровой нравственной силы. — То, что Вы пишете о впечатлении, сделанном на Вас в юности повестью моей «Антон-горемыка», свидетельствует Вам, насколько любовь моя к народу и сочувствие его горестям были во мне тогда живы и искренни; полнота этих чувств была первым и главным двигателем моим на литературном поприще. Я и теперь не изменил им. Если я не пишу теперь повестей из простонародного быта, то это потому, что сложные семейные обстоятельства лишили меня возможности жить в деревне среди народа; писать на заданную тему, без живого образца перед глазами, я не могу, да и было бы бесполезно: хорошая цель достигается в литературе не мозговой работой; надо, чтобы то, что пишешь, прочувствовано было сердцем, — истина не новая, но несомненная. К Рождеству на праздниках буду в Москве, и первым моим делом будет повидаться с Вами, поблагодарить Вас за дорогую мне память обо мне и обнять Вас от всей души. Сердечно Вас любящий Григорович».
