и привлекательнее, чем какое-либо из до сих пор представленных». Рассказывая далее, что намеревается распространять свои взгляды путем лекций, Гронлунд обращался с просьбой: «Вам без сомнения известно, что имя Ваше здесь всемогуще. Если Вы по совести можете сказать, что идеи мои достойны изучения, то скажите это, и я знаю, что аудитория будет в руках».
1 «Our Destiny. The Influence of Socialism on moral and religion», London 1890 («Наша судьба. Влияние социализма на мораль и религию»). Экземпляр этой книги сохранился в яснополянской библиотеке. Толстой читал ее в феврале и в начале марта (см. записи в его Дневнике 14 февраля, 5 и 9 марта 1891 г., т. 52, стр. 9, 16 и 17).
2 Толстой послал книгу Л. П. Никифорову.
3 «Revue d’Economie Politique» («Обозрение политической экономии»), журнал, выходивший в Париже.
1891 г. Августа 29...31. Я. П.
Благодарствуйте, дорогой друг, за ваше поздравленье, вашу память обо мне. Мне всегда это очень приятно и особенно от таких любимых людей, как от вас. И какие хорошие ваши пожелания. Кабы сбылась из них хоть малейшая часть! Стремлюсь именно к тому, чего вы [для] меня желаете: быть хоть сколько-нибудь любовно полезным людям. Экермана разговоры1 не читал и на-днях только вспоминал о них. Гёте-то2 я очень не люблю. Не люблю его самоуверенное язычество. Благодарю вас очень и за карандаши (имею к ним слабость), и за карты, и за книги.
Посылаю их вам. О Damiens3 очень мало, но все-таки рад был прочесть. Но Гордон4 не понравился мне — не читалось дальше. Не могу примириться с христианским генералом. Это нечто в роде сухой воды.
Как вы живете? Грустно, что Карамзина умерла. Я знал ее мало,5 но к ней у меня осталось очень хорошее чувство. У нас была очень, очень милая сватьба, как няня Маши прекрасно определила ее: легкая сватьба.6 Как лучше стали, нравственнее молодые люди! Я не нарадуюсь. Вы пишете: печальные заботы о больных. Кто это? Софья Андреевна? Поцелуйте ее от меня, если она позволяет, и пожелайте ей от меня того же, что вы мне желали, любви и веры, которые, я думаю, у ней
