От Владимирова2 идут еще 11/2 вагона лык, так что пока мы не будем выписывать лыко. То же и со льном. Ваш лен расхватали за деньги по вашей цене и из полу холстом. Но теперь идут свой купленный вагон и полвагона Владимирова и потому тоже и льна пока не нужно. Сено еще на станции, и так хорошо, что мой комиссионер Ермолаев, соблазнившись его добротою и моими, сказанными как предположение словами, что не выгоднее ли будет продать его, чтобы променять на солому, стал без моего приказа продавать его, что я остановил, решив держать его до весны с тем, чтобы в самое критическое время, смешивая его с соломою, давать погибающему скоту.
Вы так добры, что неоднократно предлагали мне свою помощь.
Я желаю воспользоваться ею. Теперь нужнее всего дрова. Не можете ли вы приторговать нам на какую-либо из станций дров осиновых или березовых. Цена 8 осин[овые] и 10 бер[езовые] для нас будет доступна и выгодна, и мы возьмем десятки вагонов. 50 вагонов, т. е. 100 саж[ен] тех и других. Нужда в дровах становится всё больше и больше.
Дело наше всё ползет врозь, т. е. расширяется независимо от нашей воли. —
На конверте: Кал[уга]. Павлу Александровичу Усову.
Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 135—136. Датируется на основании почтовых штемпелей.
1 80 пудов льна, 400 пудов (1 вагон) лыка и 2 вагона сена. Пожертвования эти были получены после отъезда Усова, бывшего в Бегичевке 19 декабря.
2 Н. Т. Владимиров. См. прим. 1 к письму № 85.
1891 г. Декабря 24 ила 25? Бегичевка.
Dear Sir!1
Статья в сборнике «Русск[их] Ведом[остей],2 говорят, вышла и потому к вашим услугам, если вы найдете это желательным. Боюсь, что статья от Гайдебурова будет передана вам в очень необработанном виде. Я столько раз переделывал ее и потом
