Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 65.pdf/102

Эта страница не была вычитана

теперь стонет мир — в России 100 т[ысяч] заключенных; а если нельзя, то что же будет такого страшного? То, что бешеный убьет меня, вас, мою дочь, вашу мать? Да что же тут такого страшного? Умереть мы все можем и должны. А дурного делать мы не должны. Но, во-первых, бешеные редко убивают; а если убивают, то ведь предмет, который надо жалеть, которому надо помогать, не я, которого может еще только убить бешеный, а он — наверное изуродованный, страдающий; и помогать надо ему, думать о нем. Если бы люди не позволяли себе для своей безопасности запирать и убивать тех бешеных и так называемых преступников, то они бы позаботились о том, чтобы не образовывались вновь бешеные и преступники. А то я знаю случай совершенно дикого человека, нищего 45 лет, к[оторый] бродяжил с дочерью и не ночевал зимой в избах и изнасильничал свою дочь; другой случай, мальчика 11 лет, убившего свою сестру 5 лет и сделавшего из ее жира свечу, чтобы при воровстве отворялись все запоры; третий случай, моего ученика школы, отданного в ученики, споенного средой, допившегося до болезни мозга, и, для спокойствия своих домашних и окружающих, отданного в сумашедший дом и там умершего;6 все мы знаем Скублинскую.7 Ну, и вот их всех посудят, потом запрут, чтобы они нам не мешали приготовлять еще таких же, и мы говорим, что жестоко бы было оставить их на воле. — Нет, если бы они были на воле, у нас не было бы диких людей, ходящих под проволоками телефонов, не было бы мальчиков, делающих свечи из жира сестер, не было бы допивающихся до бешенства токарей, не б[ыло] бы Скублинских.

Очень рад буду прочесть то, чтò вы напишете о моем рассказе.8 Я на-днях написал к нему послесловие, к[оторое] оказалось необходимым написать, так уж смело притворялись люди, что они не понимают того, что там написано.

В Москве есть один мне близкий человек: Александр Никифорович Дунаев. Он служит в Торговом банке на Ильинке. Он может вам дать и послесловие, если вам понадобится, и другие мои писания ненапечатанные. —

Помогай вам бог итти по тому пути, на к[оторый] вы стали: он единственный.

Лев Толстой.

На конверте: Москва, Петровский бульвар, 1-й Знаменский пер., д. Каренина. В. Кантеру.

72