яснее вижу, что это одно дело нашей жизни, которое надо не переставая ставить выше всего. И дело огромное, бесконечное, оно включает в себе все, и само в себе носит доказательство истинности.
Ну, так вот, как же я могу не любить вас, и, простите, вникать в ваши рассуждения о волках. Знаю, что вы не волк и Чертков не волк, а все мы слабые, заблуждающиеся, текучие, как река, где глубокие и чистые, где мелкие и мутные.
То, что вы говорите о том, что в нашем положении наше дело есть первое отречение от богатства — правда. И непременно надо помогать друг другу, обличая. О себе я знаю, что я люблю, ищу в этом смысле обличения, люблю за него. И вас прошу сказать мне, как, вы думаете, мне бы в этом отношении надо поступать. Не бойтесь ошибиться, скажите, как думаете. Вы в этом отношении теперь видите ясно много такого, чего я не вижу.
Печатается по копии М. Л. Толстой. Дата машинописной копии из AЧ подтверждается упоминанием этого письма под датой «9 апреля» в Списке В. Г. Черткова.
Ответ на письмо Ге с почтовым штемпелем «Плиски 4 апреля 1890», написанное в ответ на письма Толстого от 20 и 22 марта.
1 В копии М. Л. Толстой явная описка: отцу вместо: концу. Восстанавливаем по машинописной копии AЧ.
1890 г. Апреля 9. Я. П.
Письмо ваше мне очень было приятно. То, что вы думали о противлении злу, совершенно верно, как вы и сами знаете.
Иногда грустно думать, что наше общество находится в таком глубоком мраке, что нужны большие усилия — те самые, к[оторые] вы употребили и к[оторые] не многие способны сделать — чтобы вырваться, с одной стороны, из сетей формального ложного христианства, с другой — из революционного либерализма, владеющего печатью, и понять самые простые истины, вроде 2 × 2 = 4 , в области нравственной, т. е. что не нужно делать того самого зла, с кот[орым] борешься. Ведь всё это, кажущееся сложным, положение о непротивл[ении] злу