божью правду, чем авторитет писателя» (из письма к В. Г. Черткову от 22 февраля 1886 г. AЧ).
4 Пропуски в копии письма, имеющейся в распоряжении редакции.
1886 г. Сентября 2? Я. П.
Вы меня очень обрадовали, дорогая и милая Александра Андревна, вашимъ письмомъ. Мнѣ все хотѣлось писать вамъ и знать о васъ, и я на словахъ все передавалъ тѣмъ, кот[орые] могли васъ видѣть — именно Кузминскимъ. — Какъ хорошо и дòбро вы сдѣлали, что написали мнѣ. —
Вы спрашиваете обо мнѣ. Какъ ни странно это сказать, мнѣ очень, очень хорошо. О ногѣ тамъ говорятъ, что воспаленіе накостницы и рожа и т. п., но я знаю очень хорошо, что главное въ томъ, что я «помираю отъ ноги», какъ говорятъ мужики, т. е. нахожусь въ положеніи немного болѣе близкомъ къ смерти, чѣмъ обыкновенно, и именно отъ ноги, к[оторая] указываетъ на себя болью. И это положеніе, какъ и вы прекрасно говорите, — чувствовать себя въ рукѣ Божіей очень хорошее, и мнѣ и всегда желается въ немъ быть, и теперь не желается изъ него выходить. —
Въ самомъ дѣлѣ, очень большія и продолжительныя тѣлесныя1 страданія и послѣ нихъ тѣлесная смерть, это такое необходимое и вѣчное, и общее всѣмъ условіе жизни, что человѣку, вышедшему изъ дѣтства, странно забывать про это хоть на минуту. Тѣмъ болѣе, что память объ этомъ, всегдашнее ожиданіе этаго нетолько не отравляетъ жизни (если она есть), но только придаетъ ей твердость и ясность. — Если я смотрю на свою жизнь, какъ на свою собственность, данную мнѣ для моего счастья, то никакія ухищренія и обманы не сдѣлаютъ того, чтобы я могъ покойно2 жить въ виду смерти. Только тогда можно быть совершенно равнодушнымъ къ тѣлесной смерти, когда жизнь представляется только обязанностью — исполненія воли Отца. Тогда интересъ жизни не въ томъ, хорошо ли или дурно мнѣ, а въ томъ, хорошо ли я исполняю то, чтò мнѣ велѣно; а исполнять я могу до послѣдняго издыханія и до послѣдня[го] издыханія быть спокоенъ и радостенъ. Не говорю, что я такой, — желаю быть такимъ и вамъ желаю этаго. И надѣюсь, что вы не будете несогласны съ такой постановкой
