днем, не дожидаясь рожества. У нас важного нового ничего нет, а неважного много, как всегда, хочется рассказать. —
Датируется предположительно 1876 годом на основании сопоставления слов о «писанье», на которое Толстой «долго не мог наладиться, а теперь пошло», с аналогичным сообщением в письмах к Фету от 6...7? и 10? декабря 1876 г.; месяц определяется приглашением приехать на рождество.
1 Двенадцати летняя дочь С. Н. Толстого.
2 В подлиннике: возок
1876 г. Декабря 19...21. Я. П.
Посылаю вам, дорогой Петр Ильич, песни.1 И я их еще пересмотрел. Это удивительное сокровище — в ваших руках. Но, ради бога, обработайте их и пользуйтесь ими в Моцарто-Гайденовском роде, а не Бетховено-Шумано-Берлиозо-искусственном, ищущем неожиданного, роде. Сколько я не договорил с вами! Даже ничего не сказал из того, что хотел. И некогда было. Я наслаждался. И это мое последнее пребыванье в Москве останется для меня одним из лучших воспоминаний.
Я никогда не получал такой дорогой для меня награды за мои литерат[урные] труды, как этот чудный вечер. И какой милый Рубинштейн!2 Поблагодарите его еще раз за меня. Он мне очень понравился. Да и все эти жрецы высшего в мире искусства, заседавшие за пирогом, оставили мне такое чистое и серьезное впечатление. А уж о том, что происходило для меня в круглой зале, я не могу вспомнить без содрогания. Кому из них можно послать мои сочинения, т. е. у кого нет и кто их будет читать?
Вещи ваши еще не смотрел,3 но, когда примусь, буду — нужно ли вам, или не нужно — писать свои суждения и смело, потому что я полюбил ваш талант. Прощайте, дружески жму вашу руку.
Про какой портрет мне говорил Рубинш[тейн?].4 Ему я рад прислать, попросив его о том же, но для Консерватории это что-то не то. —
