но устал ужасно и, приехавши, простудился и лежу дома в очень унылом духе, ничего не в силах делать.
Поездка моя была очень интересна — отдохнул от всей этой сербской бессмыслицы; но теперь опять только и слышу и не могу даже сказать, что ничего не понимаю — понимаю, что всё это слабо и глупо. 100 рублей, к[оторые] я должен вам за Гуниба, я поручил в Москве передать в контору Боткиных на ваше имя.
Одно у меня превосходно, это здоровье жены. Не сглазить бы — осени половина, а она свежа и весела, и потому я счастлив.
Наш душевный привет Марье Петровне.
Датируется на основании содержания и пометки Фета на автографе: «27 сентября 1876 г.».
1 О желании приехать к Толстому, когда он возвратится из своей поездки, Фет писал 29 августа.
1876 г. Октября 17...18. Я. П.
Не поверите, как ваше письмецо1 меня обрадовало, дорогой Афанасий Афанасьевич. Лошади будут на Козловке в середу 20 окт[ября] в 11 часов. —
«Вот тибе друх мой последний от мине нарят» прелестно.2 Я это рассказывал раза два, и всякий раз у меня голос срывался от слез.
Слова же, кот[орые] вы мне выписываете из Revue des deux Mondes, я в тот же день цитировал жене, как замечательно верные. Удивительно, как мы близко родня по уму и сердцу.
Впервые опубликовано Фетом в «Моих воспоминаниях», ч. II, М. 1890, стр. 321—322. Датируется на основании пометки Фета на автографе: «1876 г. Октябрь 18», подтверждаемой словами С. А. Толстой в письме к Т. А. Кузминской от 19 октября 1876 г.: «Завтра ждем Фета».
1 Письмо неизвестно.
2 Фет в своих воспоминаниях рассказывает, что в 1876 г. он был в г. Ливнах и там на кладбище наткнулся на обелиск из простого песчаника,
