На автографе пометка Страхова: «23 октября 1872».
1 Об опечатке на 144 стр. третьей книги «Азбуки» см. письмо № 415.
2 «Азбука» вышла в желтой бумажной обложке, напечатанный на ней текст повторял титульный лист. Он был таков: «Азбука гр. Л. Н. Толстого. Книга I [II, III и IV]. С.-Петербург. Тип. Замысловского, Больш. Мещан., д. № 33. 1872».
1872 г. Октября 26? Я. П.
Любезный друг Alexandrine!
Когда я писал (в особенности когда посылал) мое последнее письмо, я чувствовал, что я что-то делаю нехорошее, а когда получил ваш ответ, мне удивительно стало, как я мог послать это письмо. От всей души прошу вас простить меня за то, что огорчил.
Хотел писать вам длинно, но перед отъездом в Москву1 написал целую кучу деловых писем и чувствую, что не напишу того, что хотелось вам написать. До другого раза. Это посылаю, чтоб облегчить немного свою совесть. Целую вашу руку.
Вы спрашивали о деле быка. Оно кончилось тем, что следователь ошибся, обвинив меня. И обвинив меня, ошибся другой раз тем, что взял с меня подписку о невыезде. И те, кот[орые] наложили на меня штраф, тоже ошиблись. И в том, что дело это было начато, тоже ошибка, потому что они после меня, чтоб доказать, что было какое-то дело, начали обвинять моего управляющего; но так очевидно, что виноватого никого нет, что и обвинения против управляющего не может быть. Немножко в оправдание себя скажу вам еще то, что в последнее время, кончив свою Азбуку, я начал писать ту большую [повесть] (я не люблю называть романом), о кот[орой] я давно мечтаю.2 А когда начинает находить эта дурь, как прекрасно называл Пушкин,3 делаешься особенно ощутителен на грубость жизни. Представьте себе человека, в совершенной тишине и темноте прислушивающегося к шорохам и вглядывающего[ся] в просветы мрака, которому вдруг под носом пустят вонючие бенгальские огни и сыграют на фальшивых трубах марш. Очень мучительно. Теперь я опять в тишине и темноте слушаю и гляжу, и если бы я мог описать сотую долю того, чтó я слышу и вижу. Это большое
