1 H. Л. — Николай Александрович Лачинов — военный писатель. С 1872 г. был помощником главного редактора, а с 1882 г. главным редактором журнала «Военный сборник» и газеты «Русский инвалид». Статья его «По поводу последнего романа гр. Толстого» была напечатана 11 апреля в № 96 «Русского инвалида» за 1868 г., стр. 3. Посвящена она почти исключительно военной части романа «Война и мир» и философским взглядам Толстого на историю, изложенным им в начале четвертого тома. По мнению автора, взгляды эти страдают узостью и односторонностью и могут быть определены словами «исторический фатализм».
Что касается военной части романа, то бивачный и боевой быт войск, военные сцены, описание Шенграбенского боя, по мнению Лачинова, «составляют верх исторической и художественной правды»... Главное место в статье отведено рассмотрению описания Бородинского сражения. Приведя выдержки из «Войны и мира», автор статьи констатирует, что: 1) описание боя уклоняется от истины и 2) догадки Толстого неверны. Однако некоторые мысли, высказанные в романе (например о Шевардине как левом фланге), недостаточно оцененные военными историками, Лачинов считает безусловно правильными.
1868 г. Апреля 16. Москва.
Любезный друг Alexandrine. Цель моего письма просьба. Я уверен, что вы сделаете, что можете, для меня и для того, чтобы сделать добро. Вот в чем дело. Брат мой Сергей женился на женщине, которая была матерью его трех детей. В начале нынешнего года он подал просьбу государю об усыновлении этих детей. По письму, которое он получил на днях от своего адвоката, дело его подвигается плохо (дело зависит от какого-то Долгорукова — секретаря кого-то)1 и имеет мало надежды на успех. Детей законных у него нет и, кажется, нет надежды иметь. От успеха или неуспеха его дела зависит, кроме счастья детей, спокойствие и прочность его семейной жизни. Если вы можете сказать, кому нужно, нужное слово, вы сделаете добро ему — его семье, и мне большое добро, которое я запишу у себя в сердце на большой счет, который записан там на ваше имя.
Мне всё кажется, что, несмотря на то, что мы годами не знаем ничего друг про друга, мы остались с вами теми же друзьями, которыми были прежде. Если вы мне напишете, то напишите, что это так. —
Как вы живете? Какие ваши интересы — не внешние, а внутренние, задушевные? Я не знаю и не могу узнать, пока не
