Помогите нам, пожалуйста. Я вам писал, что Валерьян Толстой умер. Но чего я не писал вам, это то, что задолго и до своей смерти он имел связь с одной мещанкой (не помню ее фам[илии]) и оставил свое именье детям, растерзанное долгами, и всё в пользу этой женщины, и очень незаконно, как говорят люди сведущие. —
Сестре советовали начинать процесс. Я посоветовал ей обратиться к Перфильеву.1 Мы это и сделали, но Перфильев ответил мне, что дело это может решиться ведомством жандармов, но что он не может его начать, а должно обратиться с письмом к кн[язю] Н. А. Долгорукову.2 И он даже присоветовал мне обратиться через вас (я бы сам не догадался!). —
Вот в чем дело: Валерьян оставил всего состояния тысяч на 50 и за два дня до своей смерти выдал этой женщине, на имя 3-го лица,3 заемное письмо в 18000. Сверх этого еще прежде выдан им той же женщине вексель в 3000 и отдан ей дом в Раненбурге, и отдана ей по расписке, выданной тоже [за] два дня до смерти, вся движимость, бывшая при нем и оцененная ниже стоимости в 6000. — Мы — т. е. сестра не желала бы оспаривать ни 3000, ни дома, ни движимости, к[отор]ой было более, чем на 15000, но заемное письмо, данное за два дня до смерти в 18000, слишком расстроивает дела детей и путает все дела по опеке и слишком очевидно вынуждено у умирающего человека, находившегося во власти этой женщины, чтобы мы не употребили всё, что в нашей власти, чтобы опровергнуть этот вексель. Чтобы, неосторожно поступив, не получить отказа, к[отор]ый испортит всё дело, будьте такая, как всегда, sondez le terrain4 и напишите, можно ли надеяться на успех и должно ли следовать совету Перфильева и писать кн[язю] Долгорукому?
Позвольте мне ничего не говорить о моей уверенности в вашей дружбе и о том, как мне совестно и т. д. — всё это давно сказано между нами. —
Я продолжаю быть доволен своей судьбой — женой, детьми (когда-то я покажу вам их?) и недоволен собой и своей деятельностью. Из вашего последнего письма мне кажется, что вам просто не понравилось мое последнее писанье.5 Пожалуйста, напишите мне откровенно. Мне это очень важно. Мне самому оно начинает очень не нравиться.
Прощайте, напомните обо мне всем тем, кто меня любит.
