1 «Севастополь в мае», писавшийся 18—26 июня.
2 Посланная Толстым рукопись в настоящее время находится в ЛБ. По этой рукописи рассказ впервые напечатан лишь в настоящем издании (см. 4 т., стр. 18—59 и 387—392).
3 Вариант был: «Ночь весною в Севастополе».
4 В ночь с 10 на 11 мая происходило сражение на правом фланге оборонительной линии за наши контр-апроши у кладбища и у карантинной бухты. У кладбища после пятичасового боя неприятельские войска заняли часть контр-апрошей, а у бухты траншеи и ложементы три раза переходили из рук в руки и, наконец, около часа пополуночи были окончательно заняты французами. За ночь у нас выбыло из фронта 2516 человек, а у неприятеля — 2303 чел.
5 См. стр. 25 и 192 4 тома.
6 См. там же стр. 36 и 204.
7 См. там же стр. 45, 55, 57 и 214.
8 Письма от 14 и 16 июня.
На это письмо Панаев ответил письмом от 18 июля, которое см. в прим. к п. № 107.
1855 г. Августа 4. Севастополь.
Chère tante!
Aujourd’hui le 4 il у a eu une grande bataille. J’y ai été et pris très peu [de] part.1 Je suis sain et sauf. Mais au moral je n’ai jamais été pire, l’affaire a été malheureuse. Une journée affreuse: nos meilleurs. Généraux et officiers presque tous blessés ou tués. J’expédie cette lettre — avec un courrier, qui part l’instant même. Je crois qu’à présen[t] de longtems nous n’entreprendrons rien. — Adieu, chère tante, je bais[e] mille fois vos mains. Combien j’aurais donné pour être à présent auprès de vous.
На конверте:
Ея Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской.
Дорогая тетенька!
Сегодня, 4 числа, было большое сражение. Я там был, но мало участвовал.1 Я жив и здоров, но в душевном отношении никогда себя хуже не чувствовал, сражение было проиграно. Ужасный день: лучшие наши генералы и офицеры почти все ранены или убиты. Отсылаю это письмо с курьером, который сейчас уезжает. Думаю, что надолго мы теперь
