1851 г. Июня 22. Старый Юрт.
Нѣтъ, только одинъ Сызранъ дѣйствовалъ на меня стихотворно.1 Сколько не старался, не могъ здѣсь склеить и двухъ стиховъ. Впрочемъ и требовать нельзя. Я имѣю привычку начинать съ рифмы къ собственному име[ни]. Прошу найдти рифму «Старый юртъ», Старогладковка, и т. д. Великолѣпнаго описанія тоже не ждите; только что послалъ два: одно въ Москву,2 другое въ Тулу,3 повторяться непріятно. —
Зачѣмъ вамъ было нарушать мое спокойствіе, зачѣмъ писали вы мнѣ не про дядюшку,4 не про галстукъ, а про «нѣкоторыхъ».5 — А впрочемъ нѣтъ, ваше письмо и именно то мѣсто, гдѣ вы мнѣ говорите о нѣкоторыхъ, доставило мнѣ большое удовольствіе.
Вы шутите, а я читая ваше письмо блѣднѣлъ и краснѣлъ, мнѣ хотѣлось и смѣяться и плакать. — Какъ я ясно представилъ себѣ всю милую сторону Казани; хотя маленькая сторона, но очень миленькая. — Сидитъ на жесткомъ стулѣ Загоскина,6 подлѣ нее развалившись М-me Мертваго,7 приходить въ желтыхъ панталонахъ съ сѣденькой головкой съ полусерьезнымъ, съ полуулыбающимся лицомъ Александръ Степановичъ,8 кладетъ шляпу. «Que devient-il ce cher procureur? Il devient misterieux et sombre comme Neratoff.9 D’où venez vous si tard?10 И приподымается съ жесткаго стула, свертываетъ выкройки «Варинька,11 mettez votre chapeau et allez dire aux Melles Mo- lostoffs12 qu’on part».13 Приходитъ размахивая руками и стуча саблей добрый нѣмецъ Полицимейстеръ.14 Онь ужъ чай, мороженное и апельсины выслалъ. Мимо окна вотъ и Тиле15 прокатилъ, опираясь на трость и заглядывая въ окно съ безпокойной улыбкой. Долгушки у подъезда. Какъ-то размѣстятся?
Выходитъ егоза Варинька съ короткимъ носомъ, но съ большими грудьми, говоритъ: «Maman, aujourd’hui c’est un jour heureux pour moi j’ai vu deux fois M-me Burest».16 Все общество слегка улыбается.
Потомъ Алек[сандръ] Степан[овичъ] продолжаетъ свой разсказъ о балѣ данномъ Львову.17 La reine Margot18 est le tapis de la conversation.19 Слегка коснулись тоже Лебедевой20 сказавъ,
