самое дѣло, еще болѣе отвратительно оправданіе его, величаемое патріотизмомъ.[1]
14 Іюня. 1910. Начинаю новую тетрадь у Ч[ертковыхъ]. Ходилъ по полямъ. Занимался Предисловіемъ. Посмотрѣлъ старый дневникъ. Уже 7 мѣсяцевъ я вожусь все съ однимъ этимъ. Неужели это все по пустякамъ. Письма. Мало интересн[ыхъ]. Ходилъ въ Лебучане къ сумашедшимъ. Одинъ оч[ень] интересный. «Не укралъ, а взялъ». Я сказалъ: «На томъ свѣтѣ». Онъ:[2] «Свѣтъ одинъ». Много выше этотъ сумашедшій многихъ людей, считающихся здоровыми. Спалъ. Обѣдъ. Вечеромъ еще позанялся. Потомъ Чехъ съ вопросами о педагогіи. Хорошо говорили. Только стѣснительно записываніе. Ложусь спать.
15 Іюня. Ходилъ гулять, а потомъ ослабѣлъ и цѣлый день почти ничего не дѣлалъ: поправилъ Дек[абрь], попачкалъ Предислов[iе] и читалъ Записки Лакея. Все больше и больше сознаю тщету писаній, всякихъ и особенно своего. А не сказать не могу.
Записать:
1) Воспитаніе зиждется на религіозномъ обученіи, передачей дѣтямъ въ самомъ доступн[омъ], простомъ видѣ тѣхъ главныхъ пониманій жизни и вытекающаго изъ этого пониманія руководства поведенія, к[отор]ыя одни и тѣ же выработаны во всемъ человѣчествѣ. И вотъ вмѣсто этого дѣтямъ внушаютъ, именно внушаютъ религіозное ученіе старое, извращенное, несогласное съ другими ученіями и такое, въ к[отор]ое сами обучающіе ему — не вѣрятъ. Относится это ко всѣмъ большимъ религіоз[нымъ] ученіямъ: Браминизму, Еврейству, Буд[изму], Таос[изму], Христ[iанству], Магомет[анству]. Какое ужасное преступленіе!
2) Страшно сказать, но что же дѣлать, если это такъ, а именно, что со всѣмъ желаніемъ жить только для души, для Бога, передъ многими и многими вопросами остаешься въ сомнѣніи, нерѣшительности. Одно спасеніе: не разрѣшая вопроса, въ моментъ настоящаго дѣлать то, что сейчасъ для Б[ога], для д[уши] считаешь лучшимъ.
