бѣдная, не переставая страдаетъ, и я чувствую невозможно[сть] помочь ей. Чувствую грѣхъ своей исключительной привязанности къ дочерямъ.
25. Варв[ара] Мих[айловна] пишетъ о сплетнях у Звегинц[евой]. Сашу это раздражаетъ. Мнѣ, слава Б[огу], все равно, но ухудшаетъ мое чувство къ ней. Не над. Ахъ, если бы умѣть мягко, но твердо.
26 Авг. С[офья] А[ндреевна] ночью говорила горячо съ Таней. Она совершенно безнадежна своей непослѣдовательностью мысли.[1] Я радъ, что на ея вызовы и жалобы — молчалъ. Слава Богу, не имѣю ни малѣйшаго дурнаго чувства.
27 Авг. Ужасно жалка и тяжела. Сейчасъ вечеромъ стала говорить о портретахъ, очевидно, съ своей болѣзненной точки зрѣнія. Я старался отдѣлаться. И ушелъ.
28 Авг. Все тяжелѣе и тяжелѣе съ Соф[ьей] Андреевн[ой]. Не любовь, а требован[iе] любви, близкое къ ненависти и переходящее въ ненависть.
Да, эгоизмъ это сумашествіе. Ее спасали дѣти — любовь животн[ая], но всетаки самоотверженная. А когда кончил[ось] это, то остался одинъ ужасный эгоизмъ. А эгоизмъ самое ненормальное состояніе — сумашествіе. —
Сейчасъ говорилъ съ Сашей и Мих[аиломъ] Серг[ѣевичемъ], и Душанъ, и Саша не признаютъ болѣзни. И они неправы.
[30 августа.] 29 и 30. Вчера было ужасное утро, безъ всякой причины. Ушла въ садъ, лежала тамъ. Потомъ затихла. Говори[ли] хорошо. Уѣзжая, трогательно просила прощен[ія]. Сегодня 30 мнѣ нездоровится. Маvог. Саша телеграфировала, ч[то] хорошо. Что то будетъ?.
————————————————————————————————————
[2 сентября.] 31, 1. Я написалъ изъ сердца вылившееся письмо Сонѣ.[2]
Сегодня — 2 Сент. получилъ оч[ень] дурное письмо отъ нея. Тѣ же подозрѣнія, таже злоба, тоже комическое, если бы оно не было так ужасно и мнѣ мучительно, требованіе любви.
Нынче въ Кр[угѣ] Чт[енія] Шопенгауера: «Какъ попытк[а] принудить къ любви вызываетъ ненависть, такъ......»
