доброты со всеми. Пора, кажется бы, выучиться, а всё плохо подвигаюсь, не то ч[то] выучиться. Когда проснулся в постели, так хотелось писать, а теперь ничего уж не хочется, кроме пасьянса. А должно быть, это-то и хорошо. Ну и довольно. Записать нечего.
————————————————————————————————————
Нынче, 5 Мая, в первый раз испытал радостное новое состояние, а именно: Подумал о том, что будет мне за то, ч[то] я буду жить хорошо, любовно, какие последствия для меня будет иметь эта жизнь? И вдруг ясна стала нелепость этого вопроса: какая награда мне будет за то, что я сольюсь с Богом, буду жить Богом? Какая награда мне будет за то, что я поем, когда голоден? Какие последствия будут от того, ч[то] я вступлю в то высшее состояние? Последствие то, ч[то] я найду себя. Хочется спать, и потому не хорошо выразил, а пережил сильно. — Пишу вечером, 12-й час. Записать оч[ень] мне показавшееся важным:
1) Самое лучшее и самое худшее — себялюбие, эгоизм. Вопрос только в том: кто тот, кого я люблю больше всего? Если телесный я — дурно, если духовный я, то самое лучшее, что может быть. И этот-то духовный эгоизм я нынче в первый раз на деле в жизни почувствовал, и почувствовал всё благо этого. Началось с неприятного чувства от нищих просителей. «Да ведь это твоя работа, твой матерьял для работы — любить нелюбящих, неприятных». И сейчас исчезло всё неприятное, тяжелое. И благодаря этому применению применял несколько раз сегодня в общении с людьми, и всегда с успехом. И оч[ень], оч[ень] хорошо. Только бы продолжилось.
————————————————————————————————————
6 Мая.
Вчера поправлял Вехи и половину статьи — не хор[ошо] и не дур[но] — средне. И потом вдруг то радостное чувство, к[оторое] записал вчера. Главн[ое] — радость в сознании на опыте возможности жить только перед Богом. Я пишу: только п[отому], ч[то] Бог не допускает посторонних лиц, а только tête à tête.[1] Two is company, three is none.[2] Как только чувствуешь
