Безъ вещества, занимающаго часть пространства, немыслимо движеніе, а безъ движенія немыслимо отдѣленіе.[1] Сознанiе же себя движущимся можетъ быть только при сознаніи непрестаннаго перехода настоящаго въ будущее и бывшаго настоящимъ въ прошедшее, т. е. пр[и] сознані[и] времени. И потому сознаніе отдѣленности возможно только при сознаніи себя движущимся во времени веществомъ въ пространствѣ. (Все неясно.)
2 Іюля 1908. Я. П.
Начинаю дневникъ для себя — тайный.
Положеніе мое было бы мучительно, если бы не сознаніе того, что все это на пользу душѣ, если только положить жизнь въ душѣ.
Если бы я слышалъ про себя со стороны, — про человѣка, живущаго въ роскоши съ стражниками, отбивающаго все, что можетъ, у крестьянъ, сажающаго ихъ въ острогъ и исповѣдующаго и проповѣдывающаго христіанство и дающаго пятачки, и для всѣхъ своихъ гнусныхъ дѣлъ прячущагося за милой женой, — я бы не усумнился назвать его мерзавцемъ! А это-то самое и нужно мнѣ, чтобы могъ освободиться отъ славы людской и жить для души.
Исправлялъ Василія Морозова разсказъ.
Мучительно тяжело на душѣ. Знаю, что это къ добру душѣ; но тяжело.
Когда спрошу себя: что же мнѣ нужно: уйти отъ всѣхъ. Куда? Къ Богу, умереть. Преступно желаю[2] смерти.
Послѣ того, какъ я написалъ это, — непонятно грубая, жестокая сцена изъ-за того, что Чертковъ снималъ фотографіи. Проходитъ въ голову сомнѣніе, хорошо ли я дѣлаю, что молчу, и даже не лучше ли было бы мнѣ уйти, скрыться, какъ Буланже. Не дѣлаю этого преимущественно потому, что это для себя,